Вампилов
Шрифт:
Взяв паспорта, женщина приступила к регистрации. Не только поздравить молодоженов, но даже улыбнуться им посчитала излишним.
По-деловому кратко задавала необходимые вопросы, как будто стремясь поскорее избавиться от докучливых посетителей, хотя в этот час у нее никого больше не было. Раскрыв паспорт жениха и обнаружив в нем штамп регистрации первого брака и развода, неприязненно посмотрела на Саню.
Когда, согласно процедуре, женщина спросила у невесты, под какой фамилией она будет теперь жить, Оля в растерянности обернулась к Сане.
— Вампилова, — подсказал он.
— Вампилова, — повторила Оля.
— Она еще
Распивать шампанское, которое Саня на этот случай прихватил, в подобных обстоятельствах смысла не было, оно осталось в портфеле вместе с коробкой конфет.
Большую половину обратной дороги Саня был угрюм и мрачен, каким мне редко случалось видеть его. Лишь подъезжая к мосту через Иркут, он наконец невесело пошутил:
— Ну вот и повеселились…»
* * *
«Трудно пишется», — признавался Вампилов. Но, несмотря на журналистскую лямку, неустроенность с жильем, хлопоты с устройством новой семьи, он вынашивает новые замыслы. И пытается осуществить их. Во всяком случае, в конце 1963 года на очередной сбор молодых драматургов в подмосковном Доме творчества «Переделкино» он приезжает не с пустыми руками. Н. Кладо, вновь руководивший семинаром, рассказывал:
«Мы с Вампиловым продолжали работу над “Прощанием в июне” и “Старшим сыном”, только намеченным автором[17]. И хотя пьеса “Прощание в июне” была на семинаре одобрена и секретарь Союза по драматургии А. Софронов, приехавший на заключительное заседание, обещал ее поддержать, — но так ничего и не сделал. Да не мудрено. Она была ему не по вкусу».
И далее в воспоминаниях Н. Кладо:
«Весной 1964 года на семинаре в Комарове под Ленинградом мы снова встретились с Вампиловым, привезшим обе пьесы.
У Вампилова была еще одна маленькая пьеса “История с метранпажем”. Я бы не сказал, что доведенная до конца, именно этим мы и занимались. Акимову[18] очень понравились пьесы Вампилова — он специально приезжал на семинар в Комарово, а потом долго добивался постановки их в своем театре, увы — безрезультатно.
Направили Вампилова и в Большой драматический театр к Г. Товстоногову, которому рекомендовали его Акимов, Д. Аль[19] и я. Но до Товстоногова пьеса не дошла. Д. Шварц[20] — что делает ей честь — в своих воспоминаниях признается, что была против его пьесы, жалеет, что не дала читать ее Товстоногову. Потом, через годы, Г. Товстоногов взял другие работы Вампилова, но это могло быть и раньше. Именно тогда нужна была поддержка театра — ее искал молодой драматург и ни с чем возвращался в Иркутск».
К тому времени две короткие пьесы «Двадцать минут с ангелом» и «Воронья роща» были на время отложены автором. Как самостоятельные произведения их не предложишь театру (по свидетельству друзей, первую из них разыгрывали в учебных целях студенты Иркутского театрального училища), а замысел — написать на их основе новые варианты и объединить в сценическую «дилогию» «Провинциальные анекдоты» еще был впереди.
В 1963 году Вампилов написал комедию в одном действии «Дом окнами в поле». Она была лирической, «камерной». Тем не менее в ней было очарование — особая стилистика, особый юмор, особое поведение героев. Впрочем, более точными словами здесь были бы другие: пьеса отличалась естественностью поведения персонажей, щемящим чувством, которое они прячут друг от друга, выверенностью диалога, передающего их душевную сумятицу. Неудивительно, что пьесой заинтересовались сотрудники журнала «Театр», присутствовавшие на семинарах.
Надо сказать, что молодой драматург ни до этого, ни после не испытывал трепета новичка в любой творческой компании. Это не было зазнайством или неоправданной амбициозностью. Выбрав для себя писательский путь, Вампилов всегда сохранял достоинство, хорошо уживающееся со скромностью. От него никто не слышал слов: «Я — писатель». Но он в любую секунду мог дерзко осадить незнакомца, высокомерно высказавшегося о его занятиях. У него был зоркий оценивающий взгляд, но впечатления свои, особенно малоприятные, он поверял чаще всего только записной книжке. Прочтите одно из них, столичное:
«26 января. Центральный Дом литераторов. Сатирики. Штук двадцать. Маститые — весь Олимп. Безыменский, Эмиль Кроткий, Арго, Масс, Бахнов, Костюковский, Привалов, Егоров. Самый молодой — редактор отдела “Вопросы литературы”. Я — мальчишка, провинциал, да еще забился в угол. Со стороны Привалова это было пижонством и бестактностью пригласить меня на эту секцию. Глупейшее знакомство с Безыменским. Еврей-редактор: “Вы пишете на русском языке?” — “А вы?” Он думал, я из Якутии. Писательские разговоры. Еще мрачнее мое посещение. Критика на мою книжку в журнале “Москва”. Привалов, разочарованный моим видом и моим тихим голосом: “Я вас там перехвалил. Ругать вас еще будут много”. (Все натянуто и несерьезно.)».
Тот 1964 год можно назвать необычным для молодого драматурга. Во-первых, он сделал смелый шаг: ушел со службы в редакции газеты. Его бесстрашный семейный единомышленник Алёша впервые сказал тогда слова, которые в трудные безденежные дни повторял и позже: «Не бойся, я тебя прокормлю!» Во-вторых, в Иркутске вышли одна за другой две коллективные книги, в которых вместе со своими приятелями — начинающими прозаиками участвовал и Александр. В сборнике рассказов «Ветер странствий» Вампилов напечатал рассказы «Солнце в аистовом гнезде», «Сугробы» и «Станция Тайшет». Во вторую книгу «Принцы уходят из сказок» вошли его очерки «Белые города», «Вечер», «Пролог» и «Билет на Усть-Илим». И, в-третьих, журнал «Театр» напечатал в ноябрьском номере одноактную пьесу сибиряка «Дом окнами в поле». Адресовалась она «народным», то есть самодеятельным, коллективам.
Подготовка к выходу в свет этой первой столичной публикации, как узнал автор позже, шла непросто. Получив номер журнала, Вампилов написал сотруднику редакции Г. Литинскому: «Признаться, я был несколько удивлен сокращениями и правкой моей пьесы в журнале, Вы мне о них не писали. Как видите, автор я вредный, хотя и незначительный». Позже, уже после ухода драматурга из жизни, его адресат объяснял редакторский произвол так: «О том, что пьеса А. Вампилова “Дом окнами в поле” претерпела некое редакторское вторжение, я умышленно не писал автору, так как, немного зная его характер, боялся, что он запретит ее публикацию, а мне очень хотелось, чтобы его имя появилось в столичной печати. Поправки эти были вынужденные, абсолютно не нужные, во всяком случае, не шедшие на пользу пьесе». Осталось неясным, чем же диктовались сокращения и правка в тексте и кто на них настоял.