Вангелия
Шрифт:
– Это не сын тебя тревожит, – сказала она.
– А кто? – удивилась Ольга.
– Твой внук.
– Да ты что, Ванга! – засмеялась Ольга. – Какой внук? Моему сыну всего семнадцать лет.
– Если твой сын будет под водой, то и внук будет под водой, – сказала Ванга. – Твой внук выберет то же самое, что и твой сын. И если твой сын будет под водой, то внук твой погибнет.
– Я ничего не понимаю… – растерянно проговорила Ольга.
– Тебе и не надо это понимать. –
Конечно, Ольге хотелось расспросить, что означает это странное пророчество. Но она понимала, что расспрашивать не следует: Вангелия в самом деле сказала все, что Ольге положено было знать.
– Запомнила? – повторила та.
– Да, – кивнула Ольга. И добавила: – Я буду к тебе приезжать!
При этих словах лицо Ванги почему-то стало печальным.
– Думаешь, раз это нелегко устроить, то я и не смогу? – горячо проговорила Ольга. – Смогу, Ванга! Это потребует усилия, но мне без усилия и никогда ничего не давалось. Не знаю, почему, но это так.
– А я знаю, почему, – улыбнулась Ванга. – Ты сильная, вот тебе Бог и дает трудное счастье. Чтобы и слабым людям тоже счастья хватило – полегче. Главное, не уклоняйся от того, что жизнь тебе велит.
– Я и не уклоняюсь, – вглядываясь в лицо подруги, ответила Ольга.
– У тебя все будет хорошо, – сказала Ванга. – Я точно это знаю, и я этому рада. Ты пришла в мою жизнь в самые счастливые мои годы… Тогда, в Доме слепых, помнишь?
– Конечно, помню, – кивнула Ольга.
– После этого в моей жизни счастья уже не было, – тихо сказала Ванга. – Но в тебе мое счастье сохранилось, в тебе оно живет.
«И бережет меня», – подумала Ольга.
Слезы стояли у нее в горле, не давая произнести ни слова. Она не знала, увидит ли еще свою необыкновенную подругу, и сейчас, вот в эту минуту ей почему-то показалось: нет, не увидит больше никогда… Но то, о чем сказала Вангелия – неведомым образом сохранившееся счастье их общей юности, – Ольга ощущала сейчас всем своим существом.
Сын встречал Ольгу у околицы на автобусной остановке: она сообщила о своем приезде телеграммой.
– Как вы без меня? – спросила она, поцеловав Андрея.
– Скучаем, – улыбнулся тот. – А так все в порядке. Папа на работе. У меня выпускной завтра.
– Я помню, – улыбнулась в ответ Ольга. – Спешила к тебе на выпускной.
Они пошли по дороге, ведущей через луга к деревне.
«Где моя родина? – подумала Ольга, глядя на яркую июньскую траву. – Здесь, в Сибири? В России?»
И сразу же вспомнилось, какая радость взметнулась в сердце, когда она увидела Болгарию – радость воспоминаний
Но в общем-то ей было сейчас не до отвлеченных размышлений.
– Андрюша, – сказала Ольга, – я хочу тебя попросить: пожалуйста, подай документы в летное училище.
– Почему именно в летное? – удивился он.
– Я не могу объяснить. Но… Выполни мою просьбу. Пожалуйста!
– Ма, да ты не волнуйся! – сказал Андрей. – Разве я против? Даже хорошо, что у тебя такое желание определенное. Я-то ведь все никак решить не мог – в летчики или в подводники. Но раз ты хочешь…
– В летчики! – быстро произнесла Ольга.
– Заметано! – засмеялся сын.
Глава 19
Никто не ожидал, что смерть придет так неожиданно и заберет ее так быстро.
– Ванга, Ванга!.. – плакала Любка, сидя у постели сестры. – Я же тебе говорила: лечись, лечись, рак груди не приговор теперь! Не захотела…
На лице Ванги мелькнула виноватая улыбка.
– Надо же мне из жизни как-нибудь уйти, – чуть слышно проговорила она. – Вот, Бог указал дорогу.
В больничной палате стоял полумрак, только мерцали датчики приборов, к которым подключена была Вангелия, и мерцание это казалось печальным и горестным.
– Тетя Ванга, ну что ты говоришь? – укоризненно произнесла старшая племянница. – Зачем тебе из жизни уходить?
– Восемьдесят пять. Пора. – Ванга обвела взглядом родных, собравшихся в ее палате. – Не ссорьтесь без меня. И не завидуйте мне.
– Да кто ж тебе завидовал? – покачала головой Любка.
– Многие. Думали, если я все знаю, то мне легко жить. А мне это бремя невыносимо было… Никогда не желайте слишком многого, – словно бы невпопад сказала она. – А то не сможете расплатиться.
Она снова закрыла глаза, потом чуть слышно произнесла:
– Подайте мне воды. И хлеба.
– Ты есть хочешь, тетя? – спросила младшая племянница.
– Только хлеба. И помыться.
Племянницы побежали на больничную кухню.
Вангу помыли, переодели в белое, повязали голову новым платком.
– Хорошо. Чистая. Спасибо. – Казалось, не человеческий голос произнес это, а ветер прошелестел в августовской листве за окном. – Теперь кончено…
– Ванга!.. – Любка склонилась над сестрой. – Слышишь меня?
Вряд ли она слышала. Лицо Ванги преобразилось: счастье коснулось его так явственно, что переменились все его черты. Она не разговаривала теперь с живыми – только с теми тенями, что наполняли ее сознание.