Ванна Архимеда

Заболоцкий Николай Алексеевич

(1934)

Смерть героя

Шумит земляника над мертвым жуком, В траве его лапки раскинуты. Он думал о том, и он думал о сем, — Теперь из него размышления вынуты. И вот он коробкой пустою лежит, Раздавлен копытом коня, И хрящик сознания в нем не дрожит, И нету в нем больше огня. Он умер, и он позабыт, незаметный герой, Друзья его заняты сами собой. От страшной жары изнывая, паук На нитке отдельной висит. Гремит погремушками лук, И бабочка в клюкве сидит. Не в силах от счастья лететь, Лепечет, лепечет она, Ей хочется плакать, ей хочется петь, Она вожделенья полна. Вот ягода падает вниз, И капля стучит в тишине, И

тля муравьиная бегает близ, И мухи бормочут во сне. А там, где шумит земляника, Где свищет укроп-молодец, Не слышно ни пенья, ни крика Лежит равнодушный мертвец.

1933

Пучина страстей

(Философская поэма)

Пролог

Вот вам бочка — Неба дно. Вот вам точка — Вот окно. Это звезд большая кружка, А над ней Нарисована игрушка — Туз червей. И сверкают в полумраке Стекла — множители звезд. Телескопы, как собаки, У кометы ищут хвост.

1

Я стою в лесу, как в лавке, Среди множества вещей. Вижу смыслы в каждой травке, В клюкве — скопище идей. На кустах сидят сомненья В виде черненьких жуков, Раскрываются растенья Наподобие подков. И летят ко мне навстречу, Раздуваясь от жары, Одуванчики, как свечи, Как воздушные шары. Надо мной гудит машина — Это шмель ко мне летит, И шумит, шумит осина, О прошедшем говорит. И тебя, моя Наташа, Вижу я в одном цветке. У тебя на шее кашка И настурция в руке Я сажусь и забываю Все, что было до меня, И тихонько закрываю Очи, полные огня.

2

Лампа — ласточка терпенья. Желудь с веткою высок. В деревах столпотворенье, Под водой лежит песок. Над водой последний кормчий Зажигает свой фонарь. Птицы злей, тюленя зорче, Вылезает пономарь. Распустив кусты и ветки, На крыльце сидит павлин. На окошке вместо клетки Повисает георгин. Рядом — мраморная ваза И развесистый каштан. Соловьем пропета фраза О пришествии мидян. Наклонил репейник шапку, Где пчела шипит, как змей, Шмель, захваченный в охапку, Выползает из стеблей. На дубовую вершину Сели птица с мотыльком, Превосходную картину Составляючи вдвоем. Дама, сняв свои пеленки, Сделав доступ ветерку, Поливает из воронки Племя листьев табаку. Прямо к дереву из мрака Лошадь белая бежит. Это конная атака — Кавалерия спешит. Налетают командиры, Рубят травы и цветы, На лошадках; их мундиры Полны высшей красоты. Вот уже последний конный, Догоняя их, спешит, И опять низкопоклонный Ветер травку шевелит… Рядом с маленькой постройкой, С невысокою стеной Ходит с мутною настойкой Человечек холостой.

3

Где под вывеской железной Крест и ножницы висят, Где на стуле бесполезный Золотой лежит наряд, Там внизу, в траве широкой, В глубине стеблей сквозных, Жук сидит по воле рока, Притаившийся, как мних. И в цветка дворец открытый Забирается с утра, Словно в банку иль в корыто, Золотая мошкара.

4

В замке с белыми стенами За оградою сквозной, Окруженною кустами, Гусь спешит на водопой. В той гостинице Елена, Распустив свои власы На роскошные колена, Испугалася осы. Спрятав крылья между плечик И коленки подобрав, На цветке сидит кузнечик — Музыкант и костоправ. На груди его широкой Черный бархатный камзол. Он под яблоней высокой Стебелек

себе нашел. И к нему Мария-муха Задыхаяся летит. И, целуя его в ухо (Непотребная старуха, Но красавица на вид), И, целуя его в ухо, Задыхаяся, кричит: — Дайте мне, — кричит Мария, — Дайте мяса и костей, Дайте ключ времен Батыя К отысканию путей! И, решетку распирая, Отворивши ворота, Он заходит в двери рая, Позабыв свои лета… Виснет ветвь с орехом грецким, Камень падает на дно. В светлом платьице немецком Вылетает жук в окно. Позабыв свою тревогу И сомнений целый ряд, Выбегает на дорогу Барабанщиков отряд. — Здравствуй, здравствуй, — закричали Барабанщики ему. — Мы в конце, а вы в начале Прибегаете к уму! И тогда лесная челядь — Комары и мошкара, — Закричавши, налетели Громко с криками «ура». И в роскошном отдаленьи, Шесть коленок вверх подняв, Замирает в восхищеньи Знаменитый костоправ.

5

Геометрия — причина Прорастания стеблей. Перед бабочкой — пучина Неразгаданных страстей. Все, что видел я и слышал, Перевернуто в уме. …И, когда на люди вышел, Не мечтал он о суме. Легким циркулем прекрасным Очертивши круг в цветке, Он его платочком красным Сделал в Катиной руке… Тигры воют на поляне, Стрекоза гремит, как гром, — Это русские древляне Заколачивают дом, Это почерком превратным Посетитель искушен, Это вечер необъятный Прихорашивает жен… Поручители смеялись, Банку пороха взорвав, Потому что испугались Стрекоза и костоправ.

Финал

Как букварь читает школьник, Так читаю я в лесу. Вижу в листьях — треугольник, Колесо ищу в глазу. Вижу, вижу, как в идеи Вещи все превращены Те — туманней, те — яснее, Как феномены и сны. Возникает мир чудесный В человеческом мозгу. Он течет водою пресной Разгонять твою тоску. То не ягоды не клюквы Предо мною встали в ряд — Это символы и буквы В виде желудей висят. На кустах сидят сомненья В виде галок и ворон, В деревах — столпотворенье Чисел, символов, имен Перед бабочкой пучина Неразгаданных страстей… Геометрия — причина Прорастания стеблей.

1937

Александр Введенский

Священный полет цветов

Солнце светит в беспорядке, и цветы летят на грядке, Тут жирная земля лежит как рысь. Цветы сказали небо отворись и нас возьми к себе. Земля осталась подчинённая своей горькой судьбе.

Эф сидит на столе у ног воображаемой летающей девушки. Крупная ночь.

Эф.

Здравствуй девушка движенье, ты даёшь мне наслажденье своим баснословным полётом и размахом ног. Да, у ног твоих прекрасный размах, когда ты пышная сверкаешь и носишься над болотом, где шипит вода, — тебе не надо никаких дорог, тебе чужд человеческий страх.

Девушка.

Да, я ничего не боюсь, я существую без боязни.

Эф.

Вот родная красотка скоро будут казни, пойдём смотреть? А я знаешь всё бьюсь, да бьюсь, чтоб не сгореть.

Девушка.

Интересно, кого будут казнить?

Эф.

Людей.

Девушка.

Это роскошно. Им голову отрежут или откусят. Мне тошно. Все умирающие трусят. У них работает живот, он перед смертью усиленно живёт. А почему ты боишься сгореть?