Варщик 3
Шрифт:
Когда Псов не станет, в городе восторжествует анархия. Не сразу. Какое-то время Братства будут сдерживать себя привычками. Но всё это продлится до первого эмоционального всплеска. Кто-то психанёт и в приступе ярости осознает, что никто не помешает ему учудить то, что он задумал. Сорвётся один, а за ним — второй. Не успеешь оглянуться, как всё то, что строил Щепа, разрушится.
Вдобавок, конец Псов — это ещё не самое страшное. Куда страшнее выглядела проснувшаяся активность Хана. Возможный хаос в городе не только ему не мешал, но и наоборот — играл на руку. Под шумок грядущих перемен он решил захапать Псов себе. Немногие разбежались по соседствующим Братствам, но
Мар рассказал про попытки объединения Братств против Хана. К сожалению, лидеры действуют очень нерешительно. Они могли бы объединить силы и объявить ультиматум Хану. Вероятно, одного озвученного ультиматума хватило бы, чтобы Псы засомневались в решении служить воспитаннику Клыков. Однако сильные Братства Стольного мялись, топтались на месте и попусту чесали языками. Окно для объявления своей позиции закрылось всего за пару дней. Они так ничего и не родили.
Расплата за бездействие не заставила себя долго ждать. Хан со своими новыми приспешниками уничтожил Братство Каменной Воли. Псы ворвались на их базу и устроили кровавое месиво. Покончили не только с одарёнными, но и простаками. Для мнимого успокоения других Братств Хан придумал нелепую причину про нарушение границ. Хотя на самом деле они погибли, потому что Хан искал там нас.
Питону стало лучше, но не настолько, чтобы он мог ходить или хотя бы говорить. Точно вышедший из комы пациент с атрофированными мышцами, он мог лишь шевелить зрачками. Ещё он мог обмениваться с Сашей мыслями, но то было почти на инстинктах. Травмированный мозг был не в состоянии выдать сложное умозаключение или собрать цепочку причинно-следственных связей. Саша общалась с ним, точно с годовалым ребёнком. «Знаешь, кто стоит перед тобой?», «А рядом с ним?», «Помнишь, как тебя зовут?». Задавала самые примитивные вопросы для поддержания мозгов в форме.
Мы надеялись, что со временем Пит оправится, но по прошествии недели ничего не изменилось. Разрушенная, притухшая и почти недвижимая материя теплилась в груди у Питона, будто затухающий уголёк. Сама она не восстановится. В отличие от моей материи, которая обзавелась свойством восстанавливать себя, материя Питона была более хрупкой.
— Всё будет нормально, он поправится, — успокаивал Башмак Сашу.
— Не поправится, — сказал я. — Без внешнего вмешательства материя не восстановится.
— Вмешательства? — Переспросила Саша.
— По части вмешательства в Стольном только один мастер — Хан, — пробубнил Башмак, таская по столу консервную банку. — Сомневаюсь, что он нам поможет.
— Можно попробовать и без Хана, — произнёс я то, о чём думал последние дни. — Я мог бы приготовить зелье, но мне нужны ингредиенты. И не простые ингредиенты, а — лучшего качества. Что-то мощное и действенное.
— И где их взять? — Уставилась на меня Саша.
— Не знаю. В Нейтральных землях я покупал такие ингредиенты у торговцев на рынках. В принципе, у меня есть номер одного из них, и я мог бы позвонить. Вот только я не знаю, что именно мне понадобится. Нужно взглянуть на ингредиенты, чтобы понять, какие подойдут. В Стольном я работал с Варёным, но соваться к нему — самоубийство. Парочка Псов наверняка крутятся где-нибудь недалеко от завода. Нужен кто-то малоизвестный, но в тоже время разбирающийся.
— Мотала и Чифир, — сказал Башмак и посмотрел на меня. — Я бы с этими придурками в жизнь не связался, но если у нас нет другого выбора…
Глава 18. Мотала и Чифир
Из Бункера я выбрался ночью. Под завязку заполнил энергией вторичные звенья скрытности и двинул по окраине. Башмак нарисовал мне маршрут, и я его запомнил. Оставалось добраться до западной части Стольного самым безопасным путём.
Прошло больше недели после разборок в высотке Битников. Фокус рыскающих Псов, скорее всего, сбился. Готов спорить, что, узнав о награде за мою голову, первые одни они носились с горящими задницами и потирали руки в предвкушении больших деньжат. Спустя пару дней их прыть ослабла, а через неделю вряд ли кто-то в серьёз думал, что найдёт Сайлока.
Избегая оживлённых улиц и кварталов, я пробрался на запад. Подключил восприятие и воспроизвел в голове накарябанный на бумаге план Башмака. Нашёл главный ориентир — трубу ТЭЦ, и через два поворота налево — оказался на месте.
Западный район был почти не заселен. Возле ТЭЦ, которая дымила сжигаемым мазутом жили в основном бомжи и торчки. Встретить ночью человека — редкость, а потому тихая музыка, которая доносилась из цокольного этажа заброшенного торгового центра, не казалась такой уж тихой. Во всяком случае с двумя десятками звеньев восприятия я различил её метров с трёхсот. Скрестил карту Башмака с реальным миром и убедился, что пришёл туда, куда нужно.
В ночной темноте заброшенный торговый центр напоминал окаменевшую гигантскую черепаху. Растянувшийся по площади, невысокий он утопал на два этажа под землю: парковку и цокольный этаж. Прямоугольной формы. Подпирался с четырёх сторон лоджиями. Архитектор задумал так, чтобы из главного здания посетители могли выйти на балкон где, по-видимому, раньше располагались кафе. А, спустившись этажом ниже, они попадали в очередное торговое помещение.
Мотала и Чифир заняли как раз одно из таких помещений. В цокольном этаже с окнами, которые всего на полметра выныривали из-под земли. Жалюзи были закрыты, но если присмотреться, то и невооруженным глазом было видно, что внутри горит свет.
Минуя участки с разбитым стеклом и рассыпавшейся бетонной крошкой, я скользнул в торговый центр. Прошёл по коридору и постучал в дверь. Музыка стихла. Внутри послышалось движение. Я почувствовал двух одарённых. Кажется, они договаривались жестами, что будут делать.
— Кто?! — Раздался голос.
— Хочу кое-что купить!
— Ты кто?! — Повторил голос.
— Ты меня не знаешь!
Где-то с минуту за дверью стояла полная тишина, а затем щелкнул замок. В мрачный коридор пролился оранжевый свет, и я разглядел на пороге Моталу. Именно таким мне его обрисовал Башмак.
Расстёгнутая коричневая майка, поношенные джинсы, убитый взгляд. Одна рука лежит в кармане, вторая держит пушку с опущенным к земле стволом. Левое плечо перевесило правое. Мотала слегка пошатывается, и кривит небритой мордой, разглядывая меня.
— Тебе чего, малой?
— Мне нужны ингредиенты.
— А мне — джакузи и минет. Дальше, что?
— Мне сказали, что вы продаёте.
— Кто сказал?
— Не важно.
Мотала уставился на меня, точно взрослый на провинившегося ребёнка. Наверное, в каком-то смысле так оно и было. Медленно поднял пушку и почесал затылок стволом. Специально задержал пушку на уровне глаз, чтобы я её внимательно рассмотрел. Неподъемный револьвер Острого Кима казался не таким уж и большим по сравнению с этой хреновиной. Пушка в руке Моталы больше походила на сигнальную ракетницу. Дуло, в которое поместится черешня, и барабан на пять ядер.