Варшавская Сирена
Шрифт:
Обещание, данное когда-то в шутку Паскалю, она выполнила в Варшаве из-за ехидного замечания матери Эльжбеты, что все подружки на свадьбе будут модно причесаны. В тот же вечер Кристин ле Галль передала эти слова Аннет, потом расплела ее косу цвета темного меда и долго рассматривала племянницу, накрытую, как пелериной, длинными густыми волосами.
— Жалко, — сказала она, вздохнув, — но все же будет весьма комично, если ты, парижанка, будешь выглядеть нелепо рядом с этими барышнями — красивая деревенская простушка. Если ты все равно не вернешься отсюда ни в Геранд, ни на ферму, лучше сделать это сейчас и сказать, что стригла тебя какая-нибудь парижская
Вот так, вопреки воле Ианна, которого Анна-Мария любила и знала с детства, она послушалась мадам Корвин, неприятной и совершенно чужой ей женщины. Пани Алина отнеслась к этому неодобрительно.
— Такие волосы! — повторяла она с сожалением. — Такие прекрасные волосы!
На следующий день, взглянув на короткие кудри Аннет, мать Эльжбеты сказала мадемуазель Кристин:
— Невероятно! Я не думала, что это ее так изменит. Она выглядит как манекенщица от Херса. Но я предпочла бы… Ну, ладно… Они с Данутой болтаются под ногами и мешают готовиться к торжеству. Отвезите-ка сегодня же их в «Мальву». Впрочем, la petite должна туда поехать и поблагодарить маршальшу за приглашение. И пожалуйста, возвращайтесь сразу же после обеда. Мне без вас не справиться, моя дорогая. Тем более что завтра кончается конференция в Кракове, и Адам вернется домой. Я хочу посвятить ему побольше времени.
— Интересно, чего хотел Адам, который вернулся еще вчера вечером и просил меня, чтобы я не проговорилась, что он последним поездом уехал в Константин? — размышляла вслух Кристин, собирая вещи Дануты. — Смотри, Аннет! Прошу тебя, будь осторожна. Не забудь о том, что в молодого Корвина влюблена соседка маршальши. Вернее — дочка соседки.
— А мне какое дело до этого? — удивилась Анна-Мария. — Я хочу, чтобы Данута научила меня играть в теннис. А потом постараюсь так отбить мяч, посланный прабабкой, чтобы она запомнила нашу вторую встречу. И это все. Знаю, знаю! Я должна быть ей благодарна, и это действительно так. Если бы не приглашение на свадьбу Эльжбеты, я не знала бы, что голова без бретонского чепца и без косы может быть такой восхитительно легкой и так вертеться во все стороны.
На вилле в Константине мальвы еще не цвели, а по обеим сторонам дорожки, ведущей к дому, росли огромные разноцветные тюльпаны. Как и шесть лет назад, Анна-Мария на минуту остановилась, восхищаясь красотой этой аллеи, и так же, как в прошлый раз, от восторга сердце ее подскочило прямо к горлу.
Она увидела молодого мужчину, он шел с девушкой от дома. Высокий, худой, сероглазый, он, смеясь, что-то рассказывал своей спутнице. Анна почувствовала, как теплая волна неожиданно заливает ее щеки, как пульсируют виски, и услышала приглушенный голос Дануты:
— Адам! Это Аннет ле Бон, из Бретани. Та, с которой я познакомилась в Пулигане, когда ты был болен.
Он остановился, поздоровался и пошел дальше, в направлении калитки, но, видимо, не стал провожать гостью, потому что вскоре догнал их и крикнул:
— Данка!
Они обе обернулись. Теперь Адам уже не смеялся, он стоял совсем рядом и внимательно, молча смотрел на Анну. Их глаза встретились, и, хотя им еще нечего было сказать друг другу, они могли так смотреть долго, жадно, без конца. Анна-Мария почувствовала, как сильнее забилось у нее сердце и странно зашумело в голове. Она снова попала в голубую сеть, и ее тащило к каким-то чужим, неизвестным берегам, и она поняла, что нет для нее ни спасения, ни отступления: Анна-Мария испытала тот coup de foudre [8] , о котором рассказывали подружки в Париже, что он существует и лишает
8
Букв.: «удар грома», здесь: любовь с первого взгляда (франц.).
То мгновение, когда черные глаза утонули в серо-голубых, как в океане, который никогда не возвращает своей добычи, позволило подошедшей Кристин ле Галль понять, что случилось.
— Monsieur Adam, je vous supplie! [9] — начала она, но слово «умоляю» оказалось, вероятно, совершенно неподходящим словом заклятия, ибо колдовство продолжалось. И тогда она, не на шутку переполошившись, стала повторять: — Anne-Marie! Mais tu es folle! Folle! [10]
9
Мсье Адам, я вас умоляю! (франц.)
10
Анна-Мария, ты безумная! Безумная! (франц.)
Она когда-то уже слышала эти слова и была такой же счастливой, как сейчас. Ей уже не надо все время плыть и плыть вперед, в неизвестность, боясь за свою жизнь. Сейчас она чувствует не удары вихря и волн, а твердую почву под ногами. Наконец-то Анна-Мария доплыла до берега, и это он был той силой, опорой, гранитом скалы, на которую можно опереться.
— Folle? — почти крикнула она. — Нет! Нет!
Кристин подняла руку, пытаясь притянуть племянницу к себе, но Адам опередил ее.
— Пошли, — сказал он. — Буня часто говорила об этом. Пусть осмелится повторить свои слова сейчас.
Анна-Мария посмотрела на него, и снова от его взгляда болезненно сжалось сердце. Оглушенная, не совсем понимая, что делает, она вошла на террасу дома, называемого «Мальвой». Прабабка не шевельнулась в плетеном кресле, откуда не могла не видеть и не слышать всего, что произошло на тропинке.
— Так, значит, ты не безумная? — спросила она по-польски.
— Нет! — ответила Анна-Мария. И тихо добавила: — Наверное, нет.
— А ты! — допытывалась она у правнука. — Ты же ее совсем не знаешь, да и видишь впервые.
— Ох! — прервал он. — Я всегда слышал, что настоящая любовь бывает только раз, и не верил этому. Но сейчас… Не повторит ли буня это еще раз?
Прабабка наклонила голову и посмотрела на него насмешливо.
— И тогда ты поверишь?
— Ты не хочешь повторить, потому что это неправда, да? — упрямился он. — И муж моей прабабушки не влюбился с первого взгляда в шестнадцатилетнюю девочку?
Неожиданная тень сделала почти старым ее лицо.
— Не напоминай! — сердито крикнула она. — Кто тебе позволил?
— А кто позволил обманывать нас только потому, что мы молоды? — спросил Адам.
Прабабка наклонилась вперед и очень долго, внимательно разглядывала судорожно сплетенные пальцы их рук. Потом глубоко вздохнула и встала. И снова перед ними стояла женщина в расцвете лет с розовыми губами и улыбающимися глазами.
— Боже! Что это будет за скандал! Рената заболеет накануне своей серебряной свадьбы. Но все же ты услышишь от меня эти слова: настоящая любовь, любовь с первого взгляда бывает только раз. Это редкий дар судьбы.