Варвар для особых поручений
Шрифт:
— Будь я проклят, если это не ярл из фьорда красной скалы. Тебе же запретили появляться в наших водах!
— А кто сказал, что эти воды ваши? — тут же нашёлся Свейн.
— Тоже верно, — смущенно почесал в затылке воин.
— Присядь. Выпей с нами, Сигурд Леворукий, — усмехнулся Свейн, жестом подзывая слугу
— Ты так разбогател, что можешь угощать вином даже врагов? — окончательно растерялся воин.
— А разве мы с тобой враждовали? Что-то я не припомню. Я враждую с Рыжим, а все остальные мне не враги, — пожал плечами Свейн.
— Опять
Рассевшись за столами, северяне с заметным интересом поглядывали на экипаж опального корабля. Помня о данных им инструкциях, воины приветство
вали соплеменников шутками и смехом, и вскоре вино полилось рекой. Услышав имя вошедшего, Вадим немного понаблюдал за воином и сразу смекнул, откуда взялось такое странное прозвище. Воин был прирождённым левшой.
Представив всех, кто сидел с ним за одним столом, Свейн стал расспрашивать ярла о новостях Нордхей– ма. Постепенно, увлёкшись, Сигурд и сам того не замечая, перешёл на истории обо всех нововведениях на родине. Очень скоро Вадим понял, что воины не очень– то и довольны этими изменениями. Впрочем, он мог их понять. Новоявленный император поспешил ввести налоги и подати, лишив всех ярлов права самим определять количество и качество наград, раздаваемых воинам.
Теперь каждый участвовавший в набеге воин получал строго фиксированную долю без учёта личных заслуг. Это никак не стимулировало проявление доблести и отваги в боях. Многие ярлы, недовольные таким положением дел, попросту оставили службу, отправившись искать заработок на стороне. Услышав слова Си– гурда, Вадим быстро пнул Свейна в голень и, усмехнувшись, спросил:
— А дочь свою, Грету, кажется, Олаф замуж отдал?
— А кто ты такой, чтобы спрашивать о его дочери? — насторожился воин.
— Это мой побратим, Валдин книгочей, — усмехнулся Рольф, с треском опуская на стол огромный кулак.
С уважением покосившись на сей весомый аргумент, Сигурд неопределённо хмыкнул и, глотнув вина, ответил:
— Даже если и так, какое ему дело до Греты?
— С неё вся эта история с враждой и началась, — пожал плечами Вадим. — Так что, расскажешь?
— Да нечего там рассказывать. Рыжий с одним королём бриттов сговорился, да кто-то его прирезал, слов
но кабана на бойне. Так что сейчас Грета сидит в доме Олафа и мечтает сбежать куда подальше. А разве ты, Свейн, не собираешь золото, чтобы уплатить виру и снова посвататься к ней?
— Нет, — решительно покачал головой ярл. — Не хочу терять свою удачу.
— А при чём здесь удача? — не понял Сигурд.
— Как это при чём? — возмутился Свейн. — Сам посуди. Рыжий пытался отдать дочь за бритта — его зарезали; хотел напасть на ромейский караван с зерном — и снова промахнулся. Устроил засаду на меня, а я вот он, здесь сижу. Нет уж, пусть лучше он сам со своими неудачами мучается, а девок в Нордхейме на мой век хватит.
— Хочешь сказать, что у тебя удачи больше, чем у конунга? — мрачно насупился Сигурд.
— Оглянись. Сколько парней ты привёл в эту харчевню?
— Десять.
— А я почти весь экипаж. Мы весело пережили зиму, а сюда пришли торговать. В порту стоят две моих барки, загруженных товарами. Можешь сам на них посмотреть. И после этого ты будешь говорить, что мне везёт меньше, чем Рыжему?
Сообразив, что всё сказанное правда, Сигурд растерянно замолчал, переваривая полученную информацию. Глядя на него, Вадим просто слышал, как под его косматым скальпом скрипят мозги. Бедный парень аж вспотел от таких усилий. Понимая, что этот процесс может основательно затянуться, Вадим решил прийти ему на помощь. Глотнув вина, он чуть усмехнулся и, покосившись на Свейна, громко сказал:
— Говорят, этой весной ромеи собираются устроить в Африке новую заварушку. Может, нам следует побывать там? Что скажешь, ярл?
— Нет. Мы отправимся к россам, за пушниной. А потом в Персию, к нашему другу. Он ведь нас в гости звал, помнишь?
— Конечно. Хоть и купец, но человек достойный. И деньги у него водятся.
— Вот-вот. Туда и отправимся. У персов золота больше, чем у ромеев. Да и платят они щедрее, — усмехнулся Свейн.
— Ты завёл знакомства с купцами? — удивился Сигурд.
— А почему бы и нет? Их деньги ничуть не хуже любых других. Наш приятель водит по три корабля зараз, и платит за охрану достойно. Так почему бы мне и не иметь таких знакомых?
— Но вы же воины, — пустил Сигурд в ход последний аргумент.
— А разве я сказал, что отправляюсь торговать? Купцам нужна охрана, и мы даём её им, — пожал плечами Свейн.
— И этот перс действительно так хорошо платит? — осторожно спросил Сигурд.
— За последний переход он заплатил пять сотен золотых. Мы привели три его барки из Константинополя в Новгород, а потом отправились на зимовку, — честно признался Свейн.
Вадим с удовольствием отметил, как расширились от удивления глаза воина. За столом снова воцарилась тишина. Вздохнув, Сигурд тихо спросил:
— А если ваш купец уже уехал?
— Нет. Он не уехал.
— А если он не собирается уезжать? — продолжал задавать вопросы Сигурд.
— У него найдутся друзья, которым потребуется охрана, — улыбнулся в ответ Вадим.
— Хорошо устроились, — мрачно вздохнул Сигурд.
— Хорошо. И платить никому не надо. И воины мои получают каждый свою долю, да сверх того каждый за свою храбрость. Вот и думай, что лучше: жить самому, или кланяться непонятно кому, — с усмешкой ответил Свейн.
— А ещё на два корабля у твоего купца знакомых найдётся? — осторожно спросил Сигурд.
Услышав его слова, Вадим моментально сделал «стойку». Это была не просто подвижка. Это было настоящее осмысление жизни. Теперь нужно было повести игру так, чтобы воин сам захотел идти с ними. Его вопрос был только началом в долгой и запутанной игре. В очередной раз подтолкнув под столом Свейна, Вадим усмехнулся и, прищурившись, проворчал:
— Хитёр, ярл. Решил на вольные хлеба податься? А как же Рыжий? Или он тебе больше не указ?