Варвары

Мазин Александр Владимирович

А вот для тиви это не обязательно. Хотя ежели захочет — милости просим. Общественное мнение такое решение вполне одобрит.

«Надо будет завещание составить, — сделал заметку в памяти Коршунов. — Ежели со мной что случится, то я настоятельно требую, чтобы Рагнасвинта за мной не последовала». Обоснование какое-нибудь серьезное придумать и Фретилу в свидетели взять. По здешнему образу жизни, грохнуть могут в любой момент. И незачем юной Свинке в его погребальном костре гореть. Ни к чему.

Внезапно в голову Коршунову пришла интересная мысль.

— А сколько у мужчины может

быть жен? — поинтересовался он. — Одна? Или больше?

Книва с Сигисбарном искренне удивились.

— Конечно, одна, — последовал решительный ответ. При двух женах как после смерти мужа имущество делить между наследниками? Нет, квено только одна. А вот тиви — сколько потянешь. Вот у Одохара, военного вождя, — две тиви. А у Стайны, вождя мирного, — целых три. Хотя говорят, он, хи-хи, и с одной-то еле управляется. И такому воину, как Аласейа, просто положено тиви иметь. Куда он иначе будет силу свою изливать, когда у квено дни неподходящие или там беременность на последнем месяце?

Тут впервые подал реплику Сигисбарн: мол, можно и без тиви. Можно и рабыню попользовать. Вот он, Сигисбарн, вполне обходится. С рабыней оно даже и проще: подол задрал — и поехали. Никаких хлопот, и от дурного женского нрава ущерба не потерпишь.

Книва возразил, что это у Сигисбарна могут быть с женщинами хлопоты, а у «небесного героя» Аласейи таких проблем в принципе быть не может. Под Аласейей любая женщина змейкой стелиться будет. Вот на ту же Рагнасвинту поглядеть: до чего вреднющая девка, а Аласейе просто в рот смотрит. Аласейа и сказать не успел, а Рагнасвинта уже бежит исполнять.

«Ну Аласейа иной раз и скажет — не поймешь», — возразил Сигисбарн. Но в целом согласился: вышколил Аласейа жену. Причем в самые кратчайшие сроки. Ну так и не удивительно: он же герой.

«Н-да, — подумал Коршунов. — Какие интересные вещи вдруг про себя узнаешь. Самому бы сроду не догадаться».

Глава восьмая

Алексей Коршунов. «Одохар зовет!»

Послышался стук копыт. Со стороны поселка наметом подлетел всадник. Осадил, красуясь, точно у ворот.

Агилмунд.

— Аласейа! Одохар зовет! — Подумал немного и добавил: — Хорошо зовет. Приходи! — Развернулся и полетел обратно.

Сигисбарн и Книва проводили старшего брата завистливыми взглядами.

Коршунов озадачился: в каком смысле «хорошо зовет»? В смысле: приходи по-хорошему? Или — с почтением приглашаю?

Решил, что второй вариант ближе. С чего бы рикс стал ему угрожать?

— Я сейчас, — сказал он новообретенным родственникам и зашел в избу — переодеться.

По зрелом размышлении решил снятую с квеманского вождя куртку, местный «бронежилет», не надевать. И шлем тоже. Нацепил трофейный пояс непомерной ширины, к поясу привесил тесак и «рэмбу», выживательный ножик. На шею хронометр нацепил. На местных жителей хронометр производил убойное впечатление: днем блестит, ночью светится, циферки мигают, стрелки двигаются…

Поверх всего этого «великолепия» накинул плащ из красной парашютной ткани. С точки зрения нормального человека — натуральный клоун, но местным должно понравиться. Им — чем ярче и пестрее, тем лучше. Вот и братья Фретилычи аж рты открыли в восхищении. Эх, им бы телевизор показать или почти новую сотую «авдюху», которую Алексею из Германии полгода назад пригнали… Эх! Да… — Коршунов печально вздохнул.

— Пошли, — сказал он. — Рикс ждет.

Одохар «съехал» с холма и теперь квартировал у Фретилы. Дружинники тоже разбрелись по уцелевшим дворам. Все они были или сами здешние, или родственники здешних. Вот уж воистину родовой строй.

Внешний вид Коршунова риксу понравился. Особенно плащ и хронометр. Плащ восхитил — таких ярких красителей здесь не водилось, а хронометр заинтересовал. Коршунов отметил в уме: надо бы Одохару кусок парашюта подарить.

— Добро тебе, рикс, — поприветствовал Коршунов.

— Добро и тебе, Аласейа.

Домочадцы Фретилы вкупе с прочими любопытными по ту сторону плетня с интересом внимали.

Одохар окинул взглядом «зрителей», хмыкнул:

— Пойдем, Аласейа, — и, со значением: — Это разговор двоих.

Они вышли с подворья, и Одохар решительно направился к холму. Вопреки ожиданиям Коршунова, никто за ними не увязался.

— Ты не нашел своего друга-героя, Аласейа, — утвердительно произнес рикс. — Будешь искать?

— Буду, — ответил Коршунов. — Не сейчас. Позже.

— Понимаю. — Одохар шагал быстро, размашисто, совсем не так, как ходят во время прогулки. Но рикс всегда так ходил. — Понимаю. Ты герой. Но ты — один. Квеманов много. Даже Иббе-вутье не победить всех квеманов.

Коршунов слыхал это имя и знал, что вутья — что-то вроде берсерка. Вероятно, рикс сказал ему комплимент.

— Даже герою нужна дружина. Я дал бы тебе воинов, Аласейа, — сказал Одохар. — Я знаю, что ты удачлив. В нищем селении большую добычу взял, пленников, всех своих обратно привел.

— Твои воины хорошо бились, — тоже решил польстить Коршунов.

— Они всегда хорошо бьются, — отмахнулся Одохар. — Храбрости воинов мало. Удача вождя нужна. Ты удачлив. Я дал бы тебе воинов, чтобы отыскать твоего друга Гееннаха, но не могу. Я большое дело задумал, Аласейа. Большой поход. Не один я пойду. Другие вожди тоже пойдут. Не одни лишь гревтунги. Герулы пойдут. Боранов позовем. Большое войско поднимем. Богатую добычу соберем. И славу немалую… — Рикс остановился, заглянул в глаза Коршунова. — Пойдешь со мной, Аласейа?

У Коршунова чуть не сорвалось: «Да», но он вспомнил, как Генка когда-то сказал: «Никогда не говори „да“ сразу. Сначала подумай. А если думать не о чем, просто помолчи».

Поэтому Коршунов молчал, и Одохар, видимо, решил, что собеседник колеблется.

— Твой друг — великий воин, — сказал он. — Сам Овида-жрец так сказал. Не станут квеманы такого воина губить. И боги их не станут. Вернемся из похода — сам к квеманам пойду. Не отдадут Гееннаха добром, силой возьмем… Пойдем со мной в бург, Аласейа! Пойдем со мной в великий поход! Я тоже удачлив, но и твоя удача пригодится! Больше удачи лучше, чем меньше! — Рикс улыбнулся. — Что тебе здесь, Аласейа? Вон и родичи твои со мной в бург пойдут. Фретила тебе телегу даст: добро везти. Я слыхал, у тебя много добра, Аласейа?