Варяг. Мечи франков
Шрифт:
Да уж. А серебра-то на взятку пошло от силы грамм двадцать.
С Виллибадом тоже расстались по-хорошему. Сергей намекнул, что не прочь наладить торгово-выгодные отношения с баронством, минуя традиционные торговые компании. Нет, Европа еще не дошла до уровня Византии, запрещавшей иноземным купцам свободную торговлю. Трудно такое сделать в отсутствие единого руководства. Но палки в колеса пришлым вставлять наловчились и здесь.
А потом была вторая ночь в алькове прекрасной Маргред…
Это было… Фейерично.
Настолько,
А почему бы и нет? Было же у него в прежней жизни собственное «баронство» в Византии…
Это стоило обдумать. В перспективе. А нынче у хёвдинга Вартислава задача попроще: пощупать баронов и графов немного западнее Нижней Лотарингии. И чтобы все вышло именно так, а не наоборот, варягам следовало догнать соединенное войско Хрольва и Бьёрна раньше, чем оно двинет вверх по Сене. Поэтому как ни хотелось Сергею задержаться в замке еще на пару ночей, но — нельзя.
Хотя кто может помешать ему заглянуть сюда на обратном пути?
Хорошо быть оптимистом. Точнее, хорошо вооруженным оптимистом. А еще точнее: хорошо вооруженным оптимистом, сопровождаемым другими оптимистами, вооруженными не хуже.
Все бы хорошо, но Машег на Сергея обиделся. И почему на Сергея? Это же не он, а попик объявил хузарина во всеуслышание «потомком христоубийц», чем чрезвычайно затруднил Машегу установление отношений с лотарингскими красотками. И попробуй докажи, что попик врет, если твое владение «универсальным фанкским» ограничено военным словарем разбойников-нурманов!
Глава двадцать вторая
Разбой и баронские замки
Руан
Союзный флот они догнали вовремя. Раньше, чем тот вошел в устье Сены.
Бьёрн возвращение варяжко-руянской флотилии проигнорировал. Как и ее пропажу. Ему, целому свейскому конунгу, плюс-минус полдюжины кораблей — ерунда. Хрольв Пешеход изобразил радость, но так вяло, что становилось ясно: ему варяги тоже не особо нужны.
Рёреха равнодушие Пешехода огорчило. Но ему хватило ума промолчать. Тем более что мотивы Хрольва понятны. Это раньше он активно искал союзников, радуясь даже паре руянских снекк. А теперь у него был Бьёрн, с которым они, вроде, неплохо сошлись.
Хотя Сергей, например, был склонен думать, что это у Бьёрна появился Пешеход, а не наоборот, но пусть конунг потешится
А вот Рёреху было очень желательно разьяснить, что к чему, так что Сергей пригласил княжича на «Хродгейр» и обсудил с ним ситуацию, привлекши к беседе Дёрруда в качестве эксперта.
— Они вместе, пока нет повода разойтись, — озвучил Убийца мнение, которое Сергей полностью разделял. — И когда этот день наступит, мы Пешеходу снова понадобимся.
— И мы его поддержим, — поймал основной посыл княжич.
В свои девятнадцать он был очень продуманным молодым человеком.
Сергей, Дёрруд и присоединившийся к ним Прастен единодушно закивали.
Естественно. Не с надменной же с… с Бьёрном дружбу заводить.
— А пока будем держаться особняком, — сказал Рёрех.
И теперь уже его слова полностью одобрили. Легкой добычи не предвиделось, а если и появится, то ее захапают «старшие партнеры». Они, кстати, кое-что уже и захапали. Выпотрошили какой-то мелкий городишко на побережье и обчистили пяток «купцов». И что характерно: положенной по уговору доли варяги не получили. Конечно, во время акций их рядом не было. Но если бы и были, вряд ли бы что-то изменилось.
А вот если бы у Бьёрна с Хрольвом возникли сложности, например, потребовалось бы срочно погнать кого-то на вражеские укрепления, а рядом подвернулись варяги…
— Ты о них плохо думаешь, — пробасил Дёрруд, когда они остались вдвоем. — Бьёрн-конунг пришел сюда за славой. А Пешеход всегда сам идет в острие клина. Они не станут нами прикрываться.
Сергею слова Убийцы понравились. Не потому, что он поверил в самоотверженность предводителей, а потому что природный дан Дёрруд сказал: «нами».
Руан. Название этого города на излучине Сены звучало почти как «Руян», однако ничего общего, кроме созвучия имен.
А вот с викингами-нурманами общего было более чем достаточно.
Северян в этом городе оказалось едва ли не больше, чем франков. И они уже считали себя местными. Их предки-даны обосновались здесь примерно полвека назад, крестились, и окультурились достаточно, чтобы сменить скандинавские штаны на цветные французские обмотки. Но при этом полагали себя не французами, а нейстрийцами.
Никакой врожденной любви у руанцев ни к королевскому домену, ни к соседней Бретани не было, хотя именно частью Бретани они и являлись согласно решению одного из французских королей. Не исключено, решению вынужденному, потому что северная оконечность французского королевства неоднократно вступала с южной в вооруженный конфликт и славные датские парни тоже в этих разборках участвовали.
На той стороне, которая предлагала больше.
Или на своей собственной.
Отчасти поэтому церковные владения на севере Франции грабились викингами с завидным постоянством. И ходить недалеко, и защита так себе.