Вась
Шрифт:
– Ты со мной чаёвничать будешь, - спохватился заботливый повар, - или чего посерьёзнее пришёл перехватить?
– Ну, в общем да, я только с вылета, успел проголодаться. Если можно.
– Можно, у меня всё можно.
Я только сейчас понял, что межу временем нашего отправления и посадкой прошло никак не меньше пяти часов, что для моего метаболизма, подстёгнутого инопланетной машинерией (дай бог ей здоровья), весьма чувствительно.
Понимающе ухмыльнувшись, мой благодетель повернул голову к двери в кухню и произнёс
– Эй, роботы ленивые, третий вариант за девятый столик, на двоих. И литр морса, - после чего свернул голоэкран, напоследок сверкнувший яркой точкой и погасший, откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула (а что, хорошего человека должно быть много) и расслабился.
– Я, пожалуй, тоже с тобой по...- он глянул на браслет, - пообедаю. А ты, пока они там вошкаются, веди рассказ про приключения опасные, вами с отделением мастера Горина осиленные. Вещай!
Вот же манера речи у человека, так и сыплет, где только он умудряется эти словечки редкие находить?
Я удобно устроился и рассказал о результатах вылета, благо скрывать особо нечего было. Единственное, что я подкорректировал, так это свои способности, привычка не афишировать которые у меня уже вроде бы начала вырабатываться. По крайней мере, я надеюсь на это.
Начал говорить и сам увлёкся. Всё же дядя Витя очень умный и интересный собеседник. Он и байку из бездонного багажа опыта мог выудить и в лицах рассказать, да ещё и разыграв любое, даже самое заурядное повествование так, что оставаться безучастным было невозможно.
Но лучше всего у него получается именно слушать, глядя в глаза, что не вызывало ни раздражения, ни желания отвести взор, а только поощряло рассказчика к дальнейшему повествованию.
Нас прервал огромный разнос, величественно проплывший сквозь раздаточное окошко, пересёкший по диагонали помещение и опустившийся на столик. Не исключено, что подобная махина предназначалась для сервировки трудно представимого гигантского стола для роты (не меньше) голодных десантников - чего только на этом метровом подносике не было.
Наваристый тарборакский кош (аналог борща, только с добавлением уникального набора приправ с Тарбара); молодая варёная картошка, обжаренная в масле и усыпанная зеленью; мясо трака, запеченное в собственном соку и политое сверху густым грибным соусом, распространявшим обалденный аромат; несколько салатиков, ещё оно блюдо с пышущими жаром оладьями и запотевший графин с клюквенным морсом, под донышко которого уже натёкла хрустальная лужица конденсата. Мои слюнные железы взбунтовались, и я чуть было не захлебнулся.
Дальнейшие минут тридцать начисто выпали из сознания. Мы наперегонки очищали тарелки, ел я, в силу особенности организма, не меньше нашего большого кока, который уже начал с академическим интересом коситься на меня (типа, когда ж я лопну, наконец).
Доев несколько оладий и выпив стакан просто изумительно освежающего морса (нам не
С трудом вспомнив, о чём шла речь до начала праздника желудка, я окончил свою историю и внёс несколько предположений о дальнейшем развитии отношений с пришельцами. Мой собеседник покивал в ответ.
Посидев вместе ещё с полчасика и чуть переварив вкусности (оладьи не выжили), мы распрощались. Я получил приглашение заходить почаще, вместе с пожеланием питаться так же правильно и в дальнейшем, по мнению этого великана, всё счастье содержится в еде, вместе с истиной, и это не считая калорий. Буду только рад воспользоваться столь любезным приглашением, как бы ещё повару от моего аппетита прятаться не пришлось.
Иллана на вызов не отвечала. Её комм упорно транслировал заставку корабельного госпиталя. Понимаю. Автоматика - автоматикой, а живых врачей на борту не слишком много, так что все вертятся, пытаясь как можно быстрее привести в чувство и поднять на ноги наших возвращенцев. Позже зайду к ним.
Поскольку я находился на том же уровне, где располагались мои корабельные апартаменты, пришло желание не пользоваться гравитрассами и лифтами, а просто прогуляться, благо спешить было некуда.
Члены экипажа несли вахту, коридоры опустели, и было удивительно приятно идти по мягкому пластику вдоль множества проплывавших мимо дверей. Мысли улетучились из головы, по всей видимости, мозг занялся индексацией и очисткой, приводя хаос новых впечатлений к упорядоченному состоянию и раскладывая полученный опыт по полочкам.
Одна, самая цепкая мысль никак не желала уходить. Точно - мне было жутко интересно, что происходит, ведь наш тёмный сосед уже два часа как был в полной готовности, но ведь висел недалеко от нас и даже не думал никуда деваться. Профессор наверняка изучает возможность контакта, если научный сектор уже не навёл мостки понимания между двумя цивилизациями, благо, слишком много времени на это не могло уйти с таким-то развитием техники и информационных технологий.
А потом, уже сворачивая к своей каюте, я осознал, что всё равно буду везде лишним, а мешаться как то не с руки. В общем, я вполне заслужил несколько часов сна, а корабль в это время вполне может пережить моё отсутствие.
Дверь каюты распахнулась, я вошел внутрь. Кровать так и манила своей мягкостью и свежими простынями, я буквально физически ощущал, что сейчас в неё плюхнусь, и нет меня. Но, как это обычно бывает, наполеоновские планы хорошо выспаться мне не светили.
Вокруг замелькали световые сполохи, и из искорок сформировалась фигура волка, сидевшего на задних лапах и внимательно разглядывающего меня.