Васек Трубачев и его товарищи (илл. Г. Фитингофа)
Шрифт:
Пламя костра поднималось все выше. Сухие огненные елки трещали. Вокруг стоял шум и смех.
Командир первого отряда, круглолицый веселый мальчуган, сильно жестикулируя, рассказывал:
— Мы там все перепугались. Кто туда тянет, кто сюда! Домой никому не хочется возвращаться. А указатель давно потеряли. Ну, значит, давай наобум! Вдруг видим — дымок над лесом поднялся… Я влез на дерево: вижу — огонь! Ну, айда! Вот и нашли!
Митя встал:
— Ребята! В этом походе только один отряд
Ребята зашумели, но Сергей Николаевич сделал им знак молчать.
— Экскурсия состоится в начале июня. Поедет весь класс четвертый «Б» с Сергеем Николаевичем, — Митя обернулся с улыбкой в сторону учителя, — и со мной!
Последние слова были заглушены радостными криками ребят:
— На Украину! Ура!
— С Митей! С Сергеем Николаевичем!
Девочки прыгали, обнимались, тормошили Лиду Зорину:
— Всем классом! Всем классом!
Васек обнял Одинцова и Сашу:
— Поедем вместе! Поедем?
— Еще бы! — сказал Одинцов. — А ты, Булгаков?
— Куда вы — туда и я, — широко улыбнулся Саша.
Солнце уже заходило. За деревьями широкая красная полоса все суживалась, и наконец от нее осталась только розовая ленточка, низко протяну — тая по земле. Деревья сразу почернели, одни березы белели в темноте. Раскрасневшись от костра и горячей картошки, ребята жадно слушали учителя.
Сергей Николаевич, острым концом обструганной палочки доставая картошку из котла и очищая ее, говорил:
— Украина — это моя родина. От колхоза «Червоны зирки» километрах в тридцати я родился, там живет моя сестра… У нее в саду черешни, яблони, груши, сливы… Вот куда мы с вами в гости поедем! Полакомимся…
Костер затянулся до позднего вечера. Домой шли кратчайшей дорогой, по шоссе. Ярко светились окна домов. У Трубачевых дверь была не заперта. Васек вихрем ворвался в комнату.
— Папа, отряд Трубачева премирован поездкой на Украину! — одним духом выпалил он.
Глава 39
ПРОВОДЫ
Быстрые и ловкие, с тонкими коричневыми от загара ногами, ребята заполнили весь перрон.
— Как опята! Как опята из лесу выскочили! — сказала какая-то женщина, указывая на сбившиеся в кучку панамки.
Вокруг школьников столпилась вокзальная публика.
Сквозь толпу с сияющими, размягченными лицами пробирались матери, отцы и хлопотливые, беспокойные бабушки.
— Фляжку-то, фляжку, голубчик, не забудь!
— Открыточки возьми! Карандаш… Там на какой-нибудь станции напишешь…
— Ладно, ладно! Не беспокойся — напишу.
Около
Тут же на чьем-то вещевом мешке сидела бабушка Одинцова:
— Ты гляди, Коленька, не растеряй все по дороге-то. Мало ли какие люди в вагоне будут!
— Да у нас свой вагон, бабушка! И учитель и Митя с нами.
— Ишь ты, весь вагон себе закупили! Миллионеры, да и только, — улыбалась бабушка.
— Не миллионеры, а пионеры! — шутил Одинцов.
Митю и Сергея Николаевича со всех сторон атаковали родители. Сыпались вопросы: какой маршрут, где будут ребят кормить, выедет ли за ними колхозная машина. Учитель объяснял, рассказывал, успокаивал. Митя, поглядывая через головы родителей на длинный состав поезда, нетерпеливо отвечал:
— Все будет хорошо, товарищи родители! Просим не беспокоиться! Будет и кормежка, и машина, и письма отправим, и телеграммой сообщим о прибытии — все будет как надо!
«Ох, уж эти мне родители! — думал про себя Митя. — Хоть бы скорей погрузиться в вагон!»
— Митя, тебя твои папа с мамой ищут! — крикнула Валя Степанова. — Вон они!
Митя хлопнул себя по щеке: «И мои старички прибыли!» На его живом веснушчатом лице выразилось явное удовольствие.
— Сюда, сюда! Мама! — замахал он рукой.
Васек Трубачев крепко держал обеими руками большую руку отца и, глядя ему в лицо сияющими глазами, торопливо говорил:
— Я тебе, папка, каждый день писать буду! Каждый день!
— Да врешь ты, Рыжик! Там тебе не до этого будет. И не обещай лучше, да и не надо мне этого. Как захочешь, так и пиши, — любовно оглядывая сына, говорил Павел Васильевич и, понизив голос, лукаво прибавил: — Вот тетке не забывай приветы слать. Она, знаешь, обидчива у нас.
Васек кивнул головой.
— Ну, а там и опять вместе будем! — заранее радуясь встрече, улыбался Павел Васильевич.
— Трубачев, кто тебя провожает — папа? А меня мама! — радостно сообщила Лида Зорина. — Хочешь твоего папу с моей мамой познакомить?
— А мы уже и без вас познакомились, — шутил, здороваясь, Павел Васильевич.
— Да мы постоянно на родительских собраниях встречались с вами, — напомнила Лидина мама. — А вот товарища твоего, Лидуша, я давно не видела. Настоящий командир он у вас!
— Они все командиры дома! — подмигнул сыну польщенный Павел Васильевич. — Вот посмотрим, как себя в самостоятельной жизни покажут.
— А мы не будем в самостоятельной жизни. Мы с Сергеем Николаевичем и Митей! — весело сказала Лида. — Петя Русаков, иди сюда!
— Я с матерью, — сказал Петя, держа за руку высокую полную женщину с серыми глазами и ясной улыбкой.
Лида обхватила за шею свою мать и что-то оживленно зашептала ей на ухо.
— Не шепчи, Лидочка, — неприлично, — делая строгие глаза и потирая ухо, остановила ее мать.