Василий Львович Пушкин
Шрифт:
В том же письме Батюшков писал о том, что музы благословили Василия Львовича на стихотворство и любовь к друзьям:
Не будешь в золоте ходить, Но будешь без труда на рифмах говорить, Друзей любить И кофе жирный пить [318] .«Опасный сосед» — это адресованная друзьям исповедь рассказчика, по существу — его интимный дневник. И здесь, как нам представляется, уместно вспомнить «Исповедь» Жан Жака Руссо, где он, по его собственному
318
Там же. С. 433.
319
Руссо Ж. Ж.Избранное. М., 1997. С. 7.
Кроме того, здесь, может быть, уместно сказать и о том, что масоны (как мы помним, творец «Опасного соседа» был масоном), занимаясь духовным самосовершенствованием, идя путем самопознания, вели дневники, в которых исповедовались и каялись в содеянных грехах. Мы не располагаем дневником масона В. Л. Пушкина и даже не знаем, вел ли он дневник. Но чтобы хотя бы отчасти представить себе, что же такое масонский дневник, обратимся к запискам 1780-х годов отца А. И. Тургенева — известного масона И. П. Тургенева, в которых он признавался:
«Главный грех мой есть, в разсуждении тела, — невоздержание, и любимая страсть моя есть сластолюбие или, лучше сказать, обжорство, ибо тонкого вкуса и в пище я не имею. От сей склонности к обжорству происходит и склонность моя к блудодеянию, и так сильна во мне, что каждый день борюсь с нею» [320] .
И еще один масонский дневник — Пьера Безухова в романе «Война и мир». Любимый герой Л. Н. Толстого стремится, иногда наивно, как и Василий Львович, побеждать свои пороки, похоть воздержанием и отвращением, удаляться от суеты.
320
Цит. по: Масонство в прошлом и настоящем. В 2 т. М., 1991. Т. 2. С. 16.
Рассказчик «Опасного соседа» чистосердечно признается в том, что он не устоял, был соблазнен сначала Буяновым на поездку в бордель, а потом блудницей, склоняющей его ко греху. От окончательного падения рассказчика спасает затеянная Буяновым драка. Пережитое им испытание, «страшное мучение», в конце концов через тоску и отчаяние привело его к отказу от греховных увеселений, к осознанию ценности добродетельной жизни. Но, напомним: простодушное повествование рассказчика о его пути к добродетели окрашено иронией автора «Опасного соседа».
Небезынтересно обратить внимание на то, что «Опасный сосед» перекликается с притчей о блудном сыне: рассказчик уходит из дома, пирует с блудницами и наконец, раскаявшись в своих грехах, возвращается домой. Конечно же В. Л. Пушкину были известны лубочные картинки, запечатлевшие сцены этой притчи и сопровождавшиеся нравоучительными подписями. Племянник Василия Львовича иронично описал их в повести «Станционный смотритель», включив в интерьер почтовой станции, где служит Самсон Вырин:
«Тут он принялся переписывать мою подорожную, а я занялся рассмотрением
В поэме В. Л. Пушкина притча о блудном сыне рассказана самим раскаявшимся блудным сыном. При этом не только общая сюжетная канва, но и некоторые персонажи и детали его рассказа соотносятся с известной библейской историей и лубочными картинками. Буянов, дьячок, купец, сводня Панкратьевна, красотка Варюшка, две другие «дюжие гостьи» — вот они, ложные друзья и бесстыдные женщины. Кошелек, брошенный рассказчиком в борделе, — не напоминает ли он о мешке с деньгами, которые промотал блудный сын?
«К плотскому страсть» рассказчика, его внимание к шестнадцатилетней красотке Варюшке, увлечение другой «гостьей» веселого дома — в этом, конечно, сказались склонности самого автора поэмы, который всегда был отнюдь не платоническим поклонником женской красоты. Соединив свою судьбу с Анной Николаевной Ворожейкиной, имея от нее двух детей, Василий Львович тем не менее до старости лет заглядывался на других красавиц. Так, 2 августа 1818 года он писал П. А. Вяземскому из села Березичи Козельского уезда:
«…признаюсь, что и в сединах моих я еще смотрю на красавиц с удовольствием. Здесь живут две девицы Щербачевы, которых не худо бы сделать молодицами. Большая, черноброва, черноглаза, пленяет собою, а меньшая похожа чрезвычайно на Елизавету Семеновну Обрескову, с тою только разницею, что Щербачевой 19 лет» (236).
Отдавая должное московским красавицам, Василий Львович 16 ноября 1818 года сообщал в письме П. А. Вяземскому: «Вот что у нас в столице делается. Хомутовы давали на этих днях маленький бал, на котором явились две новые красавицы, меньшие дочери Марьи Ивановны Корсаковой. Они ростом выше своей матери и груди у них не хуже грудей вашей приезжей француженки. Третьего дня был на большом бале у Апраксиных: всех лучше были Урусовы, Фофка Толстая и Киселева» (241–242).
И еще одно признание Василия Львовича из письма П. А. Вяземскому от 16 марта 1819 года:
«Платонисты чрезвычайно походят на тех людей, которые пьют мед, по усам течет, а в рот не попадает. Что до меня касается, я люблю его глотать, пока силы мои еще то позволяют» (244–245).
Нужно ли говорить о том, что в своих стихах и на русском, и на французском языке В. Л. Пушкин воспевал красавиц?
О, женщины! Опять я в вашей власти! Вам жизнь бестрепетно опять я отдаю! Одни лишь вы даруете мне счастье. Одних лишь вас, счастливый, я пою! [321]321
Цит. по: Москвич Василий Львович Пушкин. М., 2006. С. 153.