Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди
Шрифт:
— Только подмигивать не надо, я этих типов с внешним пищеварением не боюсь, хотя конечно головка чеснока сейчас бы не помешала. А инстинкт самосохранения у них есть?
— Безусловно, но управляемый. Накачать мотивацию сегодня не сложно — например, прямым программированием нейронных цепочек по методу Бубиса-Лагарда через катетер, подсоединенный пептидными клеммами к гиппокампу…
— Бу-бу-бу, ла-ла-ла. Что еще, только по существу?
— Ими управляют z. структуры, — помедлив для солидности, сказал Вергилий.
—
— Получается, что джихадисты по-прежнему имеют доступ к Яйцу.
— А ведь яшмовый ключ они потеряли!
— И у кого же он теперь? — вкрадчиво спросил Вергилий.
— Стоп. Я понимаю, Зина плетет про Яйцо и ключи, и мне простительно перенять эти бредни, но ты-то солидное кибернетическое устройство. Ты, что, не можешь без этой мистики?
— Я — то могу, вы не можете. Думаете, я не замечаю, что вы на срок до полсекунды вываливаетесь из нашего пространства-времени?
— Ладно, без препирательств.
— Без препирательств — пожалуйста. Это не джихадисты имеют доступ к Яйцу, а Яйцо к ним. Говоря поэтически, в них размножаются лярвы — незрелые z.структуры.
— Хватит пугать, лучше помолчи. А я, кстати, нашел журнал, протоколирующий обмен данными с неким центром. Объекты «Косарев» и «Рахимов» направлены на процедуру «НУН», номер директивы такой-то.
— Василий Савельич, вам двигаться пора, — голос бодика неожиданно приобрел тревожные нотки. Я, кажется, с местной топографией разобрался. Только будьте, как это у вас говорят, на стреме.
— Не на стреме, а на взводе, я и так на нем, дальше некуда. Один булавочный укол и лопну как цеппелин, который гинденбург, — признался Василий.
Вергилий провел Майкова через цех в широкий коридор, который можно было назвать складом готовой продукции. В расположенных по его сторонам холодильниках находились новые люди, ждущие, наверное, приёмки. А завершился коридор небольшим круглым залом. Его убранство носило модернистко-мавританский характер. Посредине был постамент, на котором лежала сабля… ну да Зульфикар, подсвеченная лазерными лучами словно экспонат в музее. Вот он — булатный ключ. Кстати, в этом музее имелось еще два экспоната. На север и юг от Зульфикар располагались два саркофага. В одном из них покоилось тело. Другой был пустым и напоминал могилу, из которой кровососущий ушел на свою ночную работу.
Василий протянул было руку к сабле, но почувствовал, сейчас что-то произойдет и резко отпрыгнул в сторону…. Что-то произошло. В постамент, на который только что падала тень Майкова, воткнулся стальной штырь.
Василий обернулся и увидел мерцающего демонического воина, неживого-немертвого. Наверное, это был Мустафа Рахимов, объект 14–45-60. Расстояние до него казалось трудно определимым, вроде он приближался, но тут же становился далеким, словно
Неуловимым движением демон оказался рядом и выплеснул какую-то черную муть — «стяжку безвременья», как назвал ее сам пострадавший.
Майков мгновенно провалился в Посленастоящее. Пространство вокруг затянулось багровыми сумерками и стало распадаться, скатываясь в серебристые пряди. Мир свернулся в воронку и внизу уже видно зарево ада, где исчезают все формы. Верный василиск спас Василия от безвозвратного ухода в преисподнюю, «вытащив» в Настоящее.
Ну, погоди, вампир. Василий навел ствол на Мустафу Рахимова, но тот выкинул руку вперед и перехватил дуло.
Демон замерцал и Василий догадался, что враг зашел во времени вперед. Удар почти невидимого противника был силен. Сразу отнялись конечности и словно жгутами стянуло грудь и горло. Тьма наступала, загоняя свет в точку.
Натужный вдох, отростки всасывают хрональную силу, какую только можно (даже стены помещения осыпаются, будто им тысячи лет), и направляют ее в переднехвост. Тот отчаянно уходит в поток, следом устремляется тело василиска.
Василий раз двадцать потерял сознание, он словно растянулся на сотни километров, преодолевая полсекунды, отделяющие его от демона.
И вот объект «Рахимов» предстал скорпионоподобной тварью, поднявшей шип. Василиск пошел на таран. Скорпион не сумел сблокировать и погасить удар; кувыркаясь, он влетел в водоворот, который тут же схлопнулся, утянув его в Посленастоящее.
А в Настоящем дезориентированный демон получил выстрел в упор и улегся с дырой в груди. У него было резервное сердце, левее желудка, так что пришлось стрелять снова.
Победитель обозрел помещение, — как будто никого, — но, едва потянулся к сабле, вылетела крышка второго саркофага.
Из поднялся еще один демонический воин. Ё-мое… Андрей Косарев. Тогда сержанту был двадцать один. А сейчас? Внешность восставшего из гроба не предвещала ничего хорошего, кожа и кости черепа пропускали свет, глаза выплывали жутковатыми цветами из берилловой дымки, обозначавшей мозг, полупрозрачные руки были украшены толстыми красными жилами, живот прилип к позвоночнику.
— Ты говорить умеешь, сержант Косарев? — решил уточнить Василий; самому ему говорить было трудно, потому что сильно пересохло во рту.
— А ты думаешь, что я умею только мычать или рычать? — отозвался тот.
— Если ты уйдешь со мной, мы все исправим.
— Уже поздно. Теперь моя жизнь поддерживается только дыханием Всевышнего.
Пришлось стрелять. Пуля разворотила у демонического воина легкое, но рука его проникла в раскрытую грудную клетку Рахимова, вырвала оттуда недостающий орган и переложила себе. Пальцы демона забегали как у пианиста на концерте и приживление произошло за какую-то секунду.