Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
– Чего не хватало?
– Поноса, милая! Тебя от этой воды пронесет точно. Вот только себе представь.
– Ой, ладно уже, – с досадою отмахнувшись, девушка подошла к ловившим рыбу мальчишкам, притаившихся с удочками в камышах.
Подошла, присела, зашептала, чтоб не распугать рыбу…
– Попить? На! – кто-то из ребят протянул ей плетенку. – Только все не пей.
– Я глоточек только. Да! Брод где, не подскажете?
– А вон…
Приют Святого Бернарда располагался при одноименном монастыре – очень и очень небольшом, на две дюжины братьев – в длинной и узкой пристройке,
– У нас-с здесь все работают, да, – говорил «в нос» коренастый монах в перепоясанной простой верёвкой рясе. – Тут два десятка человек поместится, еда у нас один раз – после вечерни, вкусная бобовая похлебка, лепешки, водица. А работать надо на кирпиче – таскать воду, глину месить – все во славу Господню. Ты, мил человек, можешь прямо сразу и приступать… А вот, – монах – брат Себастьян – указал рукой на угловые нары, прикрытые какой-то грязной тряпкой, – твое местечко.
Егор хотел было сказать, что их двое… да проглотил слова – кто же пустит в монашеское общежитие девушку?! Да-а-а… как-то он об этом не подумал, забыл. Да и Аманда хороша – тоже не вспомнила.
– Подъем к заутрене, – между тем продолжал распинаться монах. – Затем – на работу во славу Христову – и так дотемна.
– Паломники на гору Монтсеррат тоже у вас останавливаются?
– Не-ет, – брат Себастьян скривился, словно от зубной боли. – Те – на постоялых дворах. Ну, так что? Бери вон, в углу, лопату, и пошли, отведу… Забыл предупредить – на ночь мы всех запираем, засов ты, верно, уже с той стороны видел. Нерадивых – наказываем, так что уж придется тебе потрудиться, мил человек.
– А… для женщин никакого приюта нет?
– Для женщин – нет! – сурово поджав губы, отрезал монах. – Женщина – порождение Сатаны, на погибель нам создана!
– А можно еще сказать – «секса у нас нет», – пошутил князь. – Так проще получится.
– Что?
– А то, что ваши условия, уважаемый брат Себастьян, мне совсем не подходят.
– Ах, не подходят, говоришь? – монах подозрительно скривился и вдруг, хищно зыркнув глазами, сунул два пальца в рот и заливисто свистнул, вызвав у Вожникова приступ гомерического хохота. Вот так святой брат!!!
Однако тут же стало вовсе не до смеха: на посвист явились два дюжих брата с увесистыми дубинками в руках.
– Для начала мы обломаем тебе бока, – с нехорошей усмешкою пояснил брат Себастьян. – Потом бросим в яму. А потом – будешь работать, как все, никуда ты не денешься!
– Покуда не сдохнешь, – один из дюжих братьев подбросил на руке дубинку.
– Ладно, ладно, чего сразу бока-то? – расслабленно улыбнулся Егор, прикидывая, кого лучше достать?
По всему выходило, сперва – бугаев-дубинщиков, и желательно – побыстрее, нечего тут рассусоливать, ясно с ними все.
– Я вот только спросить хочу, отцы святые, а где тут распятие-то? Может, в том дальнем углу, я не вижу…
– Эй, зачем тебе распятия, скотина?
– Да пусть глянет, Бог с ним. Там, там, в углу… – брат Себастьян устало
Напустив на себя вид совершеннейшего смирения, более подходящего какому-нибудь отшельнику, нежели повелителю полумира, Егор подошел ближе к дубинщикам, перекрестился…
…и перенес вес тела на правую ногу…
Оп! Полсекунды – хук справа – в переносицу!
И – следующие полсекунды – изящный апперкот в челюсть.
Два бугая поплыли, опадая вниз, словно растаявший вмиг сугроб залежавшегося с зимы снега.
Третий, брат Себастьян… Ох, и прыткий же оказался, гад! Вмиг сообразив, что к чему, бросился к выходу…
Подхватив упавшую дубинку, Вожников с ходу метнул ее в монаха, угодив в затылок. Туда и метил. Безо всякой жалости. А нечего тут киднеппингом заниматься! Ишь, упыри, нашли себе бесплатную рабочую силу…
– Что там так долго-то? – едва Егор вышел, осведомилась девушка. – Нас не покормят?
– Думаю, вряд ли, – князь с задумчивым видом поплевал на кулаки – все ж содрал кожу.
– Ой, – заметила Аманда. – Вы что там, дрались?
Молодой человек пожал плечами:
– Да нет. Так, поговорили. Условия нам не подойдут!
– Не подойдут?
– Да и приюта для женщин здесь нет, я спрашивал.
Ночь беглецы провели у брода, в зарослях бузины и дрока. Слава Господу, перед этим напились вдосталь из фонтана, да еще и наелись местной речной рыбы – язь, окушки, даже кусок голавля. Рыбу принесла Аманда. Сама не ловила, просто попросила у юных рыбаков – те и дали. Вообще, Егор давно заметил, что этой девчонке давали, что бы та ни попросила. Ну, а как же – ведьма же!
И все же надо было придумать, на что и где дальше жить. Не постоянно же попрошайничать, к тому же и рыбаки-мальчишки наверняка расскажут о подозрительной парочке. Если уже не рассказали – братьям-сестрам, родителям, да мало ли? Монахи еще… Нужно быть осторожнее! Встреча с городской стражей в дальнейшие планы Вожникова отнюдь не входила.
А место на постоялом дворе некоего Хуана Мавра (как сказали отроки) стоило целую серебряху, вне зависимости, как ее называть – сольдо, грош или денга. Конечно, с полным пансионом, да и монета размером с ноготь, но… У беглецов не имелось сейчас и этого! А нужно было раздобыть.
– Давай думать, как заработать, – уже с утра принялся рассуждать Егор. – Я могу кулачными боями промышлять… Нет! Не годится – слишком приметно, толпу надобно собирать, а подпольные бои тут не устроишь, по крайней мере, не за пять дней… А ты у нас…
Молодой человек искоса посмотрел на только что проснувшуюся Аманду – в лучах поднявшегося над городскими стенами солнца девчонка была чудо, как хороша! Спутанные со сна волосы отливали золотом, карие глаза блестели весело и задорно, а милое личико казалось таким довольным и безмятежным, что Вожников совершенно искренне позавидовал. Вот ведь, умеют же средневековые люди отключаться от всяких грядущих дел, от нехороших мыслей – солнышко светит, мухи не кусают, никто не ругает, не бьет – уже хорошо, уже можно радоваться да слать благодарственные молитвы Пресвятой Деве.