Ватерлоо Шарпа
Шрифт:
Женщины носили одежды менее пестрых цветов; белые, бледно-желтые или светло-голубые. Стройные и храбрые дамы, осмелившиеся надеть платья по высокой моде, прозрачные и невесомые, прилипавшие к телу при каждом движении. Свет ярко отражался от жемчугов и рубинов, бриллиантов и золота. Комната благоухала благовониями — апельсиновой водой и одеколоном, сквозь которые пробивались более резкие запахи пудры и пота.
— Не понимаю, — сказала пожилая графиня, наклонившись к Люсиль, — почему некоторые из них так одеваются! Посмотрите на эти создания!
Графиня ткнула своей тростью в направлении девушки с ярко-золотыми локонами и глазами как сапфиры. Девушка была безумно красива, и прекрасно это знала, не став одевать
— С таким же успехом она бы могла прийти вообще голой! — сказала графиня.
— Это мода, — Люсиль ощутила себя серой мышкой.
— Когда я была в ее возрасте, у меня уходило двенадцать ярдов ткани только на нижнюю юбку для бального платья. А теперь просто берут клочок марли и накидывают на плечи! — Практически у всех женщин плечи и верх груди были обнажены. — Посмотрите, как она ходит! Как мужчина. — В детстве графини, перед Революцией и перед тем как Бельгия была освобождена Францией от Австрии, женщины скользили по полу, их ножки были скрыты юбками, а тапочки едва касались пола. Это выглядело очень красиво, как будто лебедь плывет, а теперь девушкам на это наплевать. Графиня с осуждением покачала головой. — И ведь они протестанты! Ни манер, ни грации, ни породы!
Лючиль отвлекла внимание графини, показав ей столовую, которая, как и бальная зала, была задрапирована бельгийскими знаменами черной, серебряной и пурпурной ткани. Под шелковыми знаменами стояли длинные столы, накрытые белоснежными скатертями и сервированные тяжелыми серебряными и легкими, из китайского фарфора, столовыми приборами.
— Сегодня недосчитаются многих ложек, — с неприкрытым удовлетворением сказала графиня, затем повернулась на звук аплодисментов, раздавшихся при величавых звуках полонеза, доносящихся с дальней стороны дома. Этим звуком формально начинался бал. Люсиль и графиня присели возле входа в столовую. Офицеры в мундирах со своими дамами медленно входили в холл в танцевальном порядке с поклонами и реверансами. Ребенок, которому разрешили посмотреть начало бала, широко открытыми глазами глядел на все это с балкона, а герцогиня легонько постукивала тросточкой по паркету в такт музыке.
После полонеза комната наполнилась веселыми звуками вальса. За окнами уже было черно, наступила ночь, но в зале было очень светло от свечей, отражающихся от тысяч драгоценных камней. Раздавался смех, разносили шампанское, танцующие развлекались.
Люсиль наблюдала за миловидной девушкой в полупрозрачном золотом платье, танцующей с высоким симпатичным мужчиной в британском кавалерийском мундире. Люсиль заметила, что девушка отказывала всем партнерам, и почувствовала симпатию к ней, ибо она поняла, что девушка влюблена, как и она сама. Люсиль подумала, что эта девушка и офицер-кавалерист — прекрасная пара, но она желала бы, чтобы девушка хоть раз улыбнулась — на ее лице было холодное высокомерное выражение.
Тут Люсиль забыла про них, бальный зал наполнился аплодисментами, которые заставили оркестр взять паузу.
Появился герцог Веллингтон со своим штабом. Он стоял на входе в бальную залу и кланялся, принимая аплодисменты. Он был невысок, но его уверенные манеры и репутация, казалось, прибавляли ему роста. Он был одет в пурпурно-золотой британский мундир фельдмаршала с оранжевым поясом в честь Нидерландов.
Люсиль присоединилась к аплодисментам думая, действительно ли этот человек был величайшим солдатом своего времени. Многие, включая Шарпа, говорили, что это так и есть. Никто, даже Император, не выиграл столько битв, и ни один генерал не побеждал во всех битвах, в которых участвовал, хотя герцог, как знал каждый в этом зале, никогда не сражался против самого Императора. В Вене, куда герцог ездил как британский посол, общество приветствовало его возмутительной лестью, называя его le vainqueur du vainqueur du mondi, [5]
5
le vainqueur du vainqueur du mondi (фр.) — победитель завоевателя мира.
Сейчас победитель завоевателя мира жестом попросил прекратить хлопать ему.
— У него неплохие ноги, — сказала пожилая графиня Люсиль.
— Он симпатичный мужчина, — согласилась Люсиль.
— И он не в корсете. Между прочим, они сгибаются. Мой муж никогда не носил корсета, не как некоторые тут, — графиня пристально посмотрела на танцующих, которые начинали очередной вальс, затем перевела взгляд обратно на герцога. — Он молодой.
— Ему сорок шесть, — сказала Люсиль, — также как и Императору.
— Генералы становятся моложе. Уверена, что солдатам это не нравится. Как может юноша внушать доверие?
Люсиль не ответила. К ней подошел молодой британский офицер и пригласил ее на танец.
— Дорогая Люсиль! — капитан Питер д`Аламбор был ослепителен в своем пурпурном мундире и белых бриджах.
— Капитан! — с неподдельной радостью воскликнула Люсиль, — как приятно увидеть знакомое лицо!
— Мой полковник получил приглашение, и, не зная, что с ним делать, передал его мне. Не могу поверить, что вы убедили Шарпа прийти, или что привили ему любовь к танцам?
— Он должен сопровождать Принца, — Люсиль представила д`Аламбора графине Моберже, которая внимательно изучала капитана.
— У вас французское имя! — обвиняющим тоном произнесла она.
— В моей семье все были гугеноты, миледи, и поэтому не жаловали la belle France. [6] — Пренебрежительная фраза д`Аламбора насчет Франции заставила графиню встрепенуться, но капитан уже повернулся к Люсиль. — Вы окажете мне честь, потанцевав со мной?
6
la belle France(фр.) — дословно — прекрасная Франция. Так французы называют свою страну. Навроде как мы — матушка Россия
Люсиль согласилась. д`Аламбор был ее старым другом, он часто ужинал у Шарпа и Люсиль с тех пор, как они переехали в Голландию. Они оба служили в полку личных волонтеров Принца Уэльского, д`Аламбор командовал старым подразделением Шарпа, батальоном легкой пехоты. Этот батальон сейчас стоял лагерем на западе Брюсселя, и д`Аламбор не слышал ни о каких стрелках на южной границе. Он провел весь день, играя с пассией полковника в крикет.
— Полагаю, он хочет всех нас уморить скукой, — пожаловался Люсиль д`Аламбор.
— Бедный Питер.
— Ну не совсем, Я самый счастливый человек. После Шарпа, разумеется.
Люсиль улыбнулась этому обычному, но все равно приятному комплименту.
— Конечно. А как Анна?
— Отлично. Пишет, что ее отец отыскал дом, пригодный для нас. Не очень большой, но зато с конюшней, а также несколько акров земли.
— Я рада за тебя.
Д`Аламбор улыбнулся.
— Я тоже за себя рад.
— Значит, тебе надо обязательно остаться в живых, Питер.
— Не думай, что я этого не хочу, — д`Аламбор как-то преобразился, затронув тему своей предстоящей женитьбы. Люсиль даже позавидовала ему, желая, чтобы она могла выйти замуж за Шарпа. Эта мысль заставила ее улыбнуться про себя. Кто бы мог представить, что Люсиль, виконтесса де Селеглиз, жена полковника Ксавье Кастино станет матерью незаконнорожденного сына от отца-англичанина?