Ватрушка для Тимохи
Шрифт:
На улицу Зорьян осмелился выйти только в темноте. Обуваясь, он обнаружил в кроссовке визитную карточку. Внимательно изучил три слова «Вероника Домбровская, искусствовед», запомнил номер телефона и положил белый кусочек картона на стол.
Хруст гравия под подошвами перемешивался с пьяными криками. Зорьян шел, принюхиваясь, отмечая: тут стояли джипы. Тут Вероника перекинулась, становясь на лапы – пятачок травы был истоптан, пропитан двойным запахом. Свежих следов не было, никто не сидел в засаде. Перед ним открылся свободный путь. По иронии судьбы – в тупик. Дорога вела на холм, к линии электропередач, да там и заканчивалась. Спуститься на другую сторону
Он впервые почувствовал себя хозяином своей судьбы. Нет, он не собирался возвращаться на то же самое место службы. Ошибка, выстрел в заложника, была итогом стечения неблагоприятных обстоятельств. Дело расследовали, вердикт подтвердила комиссия, Зорьяна признали невиновным. Разрешили уйти в длительный отпуск – по рекомендации психолога. Пообещали в случае необходимости направить на переподготовку.
«Кажется, творческий кризис закончился – спасибо Веронике за формулировку. Позвоню командиру, спрошу, что нужно для переаттестации. Если позволят – побегаю бойцом. Позвоню не завтра, а через пару дней. Нужно убедиться, что я принял правильное решение».
Перед сном волк забеспокоился. Тщательно обнюхал комнату, плетеный коврик, на котором осталась шерсть Вероники. Запах волку нравился, и он попытался подтолкнуть Зорьяна к более близкому знакомству – продолжить игры с морковкой, возможно, и со свеклой, а там, глядишь, дело и до совместного винегрета дойдет.
Вероятно, возвращение интереса к противоположному полу свидетельствовало об исцелении и души, и тела – в творческом кризисе желание знакомиться и ухаживать за дамами пропало. Зорьян игры с морковкой приветствовал, но не с Вероникой, и твердо сказал: «Нет». Волк обиделся – не понимал, почему нельзя принимать в доме веселую и игривую висицу. Зорьян навязал ему свою волю и отправился спать в сарай – подальше от хорошо пахнущего плетеного коврика.
Утро принесло неприятный сюрприз. Зорьян проспал появление Вероники. Ангел добра в белых одеждах тихонько сидела на сене и почему-то очень сильно пахла пшеничной мукой. Волк встал на лапы и чихнул.
– Я приехала приготовить тебе завтрак, – с кротким выражением лица сообщила Вероника. – Пока не закончила. Если хочешь – поспи еще немножко.
После такого предложения Зорьян опрометью кинулся в избу. Завтрак? Не закончила?
Кухня выглядела удручающе. Стол и половицы были засыпаны мукой, местами, во влажных лужах, засыхало тесто. На табуретке лежали скорлупки от четырех яиц. Зорьян отступил за порог, прошел в комнату, превратился и вернулся в кухню уже на ногах, натягивая спортивные штаны. На столе лежало подобие сырого каравая – в обрамлении скалки, ложки и пустого стакана.
– Что это?
– Это будет пирог, – сияя от гордости, сказала Вероника. – Я насыпала побольше сахара. В кулинарной книге написано, что в рационе альфы должно быть много углеводов. Я добавила в тесто два стакана.
– А где ты взяла сахар? – Зорьян уже опознал муку, которую он держал про запас, для лепешек. И яйца, предназначенные
– Вон в том мешке.
– Это соль. У меня нет кристаллического сахара. Я только кусковой ем.
– Что значит – соль? – возмутилась Вероника. – Ты что, все испортил?
Зорьян понял, что этот балаган пора заканчивать. Он достал из кухонного шкафчика маленькое пластмассовое ведерко – привет из детства – и вынул из него сотовый телефон. Не ту потертую кнопочную трубку, которую ему вернул Сержук, а новенькую модель в стальном корпусе с сенсорным экраном. Служебный телефон, два месяца провалявшийся без подзарядки. После подключения к розетке засветился значок наполняющейся батареи. Минут через десять можно будет написать сообщение командиру. Осталось решить, заберет ли он что-то с собой.
– Хочешь сказать, что теперь только выкидывать?
Вероника ловко перешла от обвинений к раскаянию – вернулась напускная кротость, взгляд стал почти умоляющим. Зорьян напомнил себе, что общение продлится не больше получаса, с деланным сожалением ответил:
– Похоже, да. Выпечка из этого не получится. Жаль, что ты потратила столько сил зря. В принципе, из этого теста можно что-нибудь слепить.
– Из теста? Как из глины?
– Да, – Зорьян прошел в комнату, взял с полки открытку с котиком. – Потом положить сушиться, и оно станет твердым. Даже раскрасить можно. Я так в детстве делал.
– Ты лепил? – Вероника засветилась любопытством.
– Да. Мне нравилось.
– А почему не из пластилина?
– Не покупали.
– Извини.
– Ты-то тут причем?
– Я была бестактна, – проговаривая это почти-извинение Вероника ухитрилась подойти к нему вплотную и прижаться. – А вообще, предложение интересное. Я согласна. Давай полепим. Чур, я буду лепить змею.
– А я – червяка, – отступая в сторону, парировал Зорьян. – Только сначала позвоню. Очень надо. Еще вчера надо было позвонить.
Вероника встала на пороге, перекрывая ему выход из комнаты, внимательно посмотрела на открытку:
– Конечно. Я же тебе не мешаю?
– Нет-нет.
– Замечательно. У тебя красивое имя. Если ты не против, я буду называть тебя Зорька. Это так нежно звучит. Зорька моя…
Если Вероника хотела его как-то уязвить, то промахнулась: снайпер Зорьян Бркович откликался на позывной «Заря» и одергивал только тех, кто пытался именовать его «Розой».
Он кивнул и попытался выйти – в кухню, к заряжающемуся телефону. Вероника перегородила дорогу, упираясь рукой в дверной косяк:
– Вижу, что ты собираешься уйти. Понимаю, что мои охранники не смогут тебя остановить – даже если я отдам им такой приказ. Как мне тебя удержать?
– Никак.
Вероника задумалась, нахмурилась. Смоляные брови сдвинулись, янтарные глаза потемнели. Зорьян посмотрел на усыпанный веснушками подбородок – у висицы на нижней челюсти пробивались пятнышки рыжей шерсти – и признал, что Вероника весьма и весьма симпатична. Наверное, даже красива. Правильные черты лица, яркие и резкие краски, добавляющие облику экзотичность. Вокруг такой барышни волки и лисы стаей должны крутиться – даже без папиного наследства. Судя по всему, мужа или любовника у Вероники нет. Привередливая? Или женихи не подходят ко двору, увенчанному башенками и припахивающему бытовой химией? Папа-Домбровский устраивает кандидатам экзамены на сообразительность и с позором выгоняет вон? Веронике лет двадцать пять, энергия бьет ключом. Сомнительно, что отсутствие ухажера под боком связано с проблемами здоровья. Хотя, всяко бывает.