Вавилонская яма
Шрифт:
Когда девушка, наконец, пришла в себя, я, наскоро объяснив ей произошедшее (разумеется, умолчав о том, как я воспользовался её вынужденной доверчивостью), сопроводил её домой, нежно поддерживая под локоть. Дом оказался неподалеку, хорошо освещенный фонарями. Нас встретила группа встревоженных людей, среди которых выделялась маленькая сухонькая старушка в домашнем халате и старомодных бигудях. Неимоверно выпуклые стекла очков закрывали чуть ли не пол-лица и делали их обладательницу чем-то похожей на лемура. "Тетушка", - шепнула мне спутница,
Странные и таинственные удачи в случайных связях, то и дело происходящие со мной за последнее время, стали меня беспокоить и успели чуть ли не надоесть. А может быть, я уже незаметно достиг того печального возрастного рубежа, когда на многое смотришь по-другому, нежели в 18-20 лет, когда в женщине ищешь уже не партнера по теннису, не подругу по ненасытным игрищам и забавам, а просто доброго надежного друга, подносящего по необходимости лекарственную таблетку и пресловутый стакан воды.
Не забывайте, мой друг, я же приехал в Рязань жениться, а это совсем не то, что флиртовать направо-налево и бездумно срывать цветы удовольствия. Тем паче, что размеры приданого Амалии и особенно бриллианты величиной со страусиное яйцо заставили меня немедленно и решительно вспомнить о цели путешествия. И тут-то я вспомнил, что оставил свой перстень у девушки на пальце и опять повернул назад, к её дому, чтобы забрать его, пока не поздно.
VII
Я прошел озабоченно ещё несколько шагов, как меня остановил вдрызг пьяный милиционер с пистолетом в руке, сам вид которого не предвещал ничего хорошего.
– Куда вы идете и откуда вы идете?
– спросил он маловнятно, махнув красной книжечкой и поводя оружием, черный зрачок которого буквально заворожил меня.
– Нелепый вопрос!
– Я знаю, почему спрашиваю.
– А я знаю, почему не отвечаю.
– Вы идете на улицу Есенина?
– Если вам сие известно, то да.
– И это, конечно, касается вашего брака?
– Если и это вам известно, то извольте - да и ещё раз да.
– Молчать! Становись лицом к стене, руки - за голову, шаг - в сторону, стреляю без предупреждения.
– Вы что - спятили?
– Молчать! Поговори ещё у меня. Лицом к стене и без фокусов.
– Вы ко всем так приебываетесь?
– Я сказал: молчать.
И я испугался. Быть убитым ни за понюшку табака, только потому что пьяному менту захотелось покуражиться, а человек с оружием всегда более прав, чем безоружный, особенно при исполнении служебных якобы обязанностей.
Я повернулся лицом к стене, чувствуя горячее дыхание пьяного зверя затылком.
Вдруг раздался выстрел. "Конец!" - подумал я.
– "Вот и кончилась моя несуразная жизнь-жестянка".
Странное дело, но во мне после выстрела ничего не изменилось. Ничего не изменилось и передо мной. Стена смутно желтела и стояла вполне устойчиво. Сзади тоже не было ни звука.
Я постоял минуту-другую, потом ещё пять минут. Ничего. С опаской я повернулся.
Мент лежал на земле, сжимая пистолет правой кистью. Тело его было неестественно изогнуто. Я сообразил, что он по пьяни наступил на скользкий булыжник, поскользнулся и в падении случайно нажал на курок. Пуля попала прямо в голову.
Я осмотрел неосторожного самоубийцу, стараясь ни до чего не дотрагиваться.
И каково было мое удивление, когда буквально рядом, на расстоянии 3-5 метров я увидел другой труп.
Словно Буриданов осел между двумя вязанками сена, я находился между двумя трупами.
– Господи! Эдак меня ещё и в двойном убийстве обвинят, если застанут здесь, - сказал я самому себе чуть ли не вслух.
– Надо убираться отсюда подобру-поздорову, и как можно быстрее. Пока не прошел патруль или просто не собрался народ, привлеченный выстрелом.
Около второго трупа лежали весьма приличный плащ черного цвета во всю длину и такого же цвета шляпа-сомбреро. Я подумал, что стоит замаскироваться на всякий случай, стоит изменить внешность и накинул на себя траурное одеяние, нахлобучил шляпу.
Быстро шагая, почти переходя на бег, я возвращался в гостиницу, радуясь, что легко отделался и в таком одеянии меня и запомнят возможные случайные встречные, чтобы потом - без оного - ни за что не признать, не узнать при возможном опознании.
И тут какой-то человек перехватил меня на бегу, обнял и чуть не задушил в своих бурных объятиях.
– А вы - молодец!
– обратился он ко мне без предисловия.
– Здорово вы разделались с наглым ментярой, пусть проспится и когда придет в себя, то хотя бы раз подумает, как приставать к честным людям.
– Что вы сказали?
– Я следил за тем, как он поставил вас к стенке, но вы увернулись и ловкой подножкой опрокинули наглеца. А я уж хотел, было придти к вам на помощь.
– Долго же вы собирались...
– Следовало на всякий случай запастись фактами.
– Какими фактами?
– Фактами ночного разбоя. И больше не беспокойтесь по этому поводу. Вас в суде поддержат многие пострадавшие от рук ночного ковбоя точно так же ранее, ведь этот мент уже многих ограбил, но его никак не могли поймать на месте преступления, не хватало улик.
– Вот как.
– Именно. Но ведь вас ждет, кстати, моя сестра, вы же к ней так торопились?
– К кому, к кому?
– К моей сестре.
– С чего вы это взяли?
– Слушайте, от пережитого у вас, видимо, шок, если все так перепуталось. Хотя с другой стороны, у кого в день свадьбы и в первую брачную ночь голова не идет кругом!
Тут-то до меня дошло, что мой собеседник явно принимает меня за кого-то другого, возможно именно из-за нелепого плаща и ещё более нелепой шляпы, подобранных мною около второго трупа.
Что ж, мы благополучно подошли к одному из ярко освещенных домов. Мой спутник ввел меня через галерею в богато убранную комнату и сразу же вышел, закрыв за собой дверь и оставив меня одного. На прощание он крикнул мне: