ВЦ - 2
Шрифт:
— Мать, — дочитав в десятый раз статью, — передал газету Мишке Павел Александрович, — А доставай-ка «зубровучку», по паре стопочек примем с тобой на радостях. Не каждый день про сынка в газетах пишут. Вот Мишка как был оболтусом полгода назад, так и остался, а Вов… А Владимир Павлович вместе с генералами статьи пишет и хвалят его, большим спортсменам в пример приводят. Минька, ты как летом гроза будет, тоже в том месте встань. Может и тебя шандарахнет. Тоже в газетах про тебя потом писать будут.
— Ты, Паша, совсем с ума сошёл! — вскинулась Людмила Николаевна, —
Вовка Фомин развернул Сложенный в восемь раз листок старой жёлтой совсем бумаги и протянул Аполлонову. Штаны не надели, Аркадий Николаевич даже и свитер снял, нарядившись в красивый парчовый, как в фильмах про девятнадцатый век халат. Из ванной их «мама Тоня» выгнала, понюхав брючину застиранных Вовкой штанов.
— С мылом надо несколько раз. Идите пока в гостиную, на кухне воняет после вашего разгула.
Теперь можно будет Фомину гордиться, генеральши ему штаны стирают.
— И зачем эту ерунду надо было воровать из библиотеки, сходи завтра и верни, — прочитав расписку в изъятии драгоценностей у княгини Веры Дмитриевны Лобановой-Ростовской Аполлонов повертел гнутый-перегнутый листок и вернул его Вовке.
— Аркадий Николаевич, вы не там читаете, и не туда смотрите, — кладоискатель перевернул бумагу и протянул генералу лист стороной со своими каракулями.
Аркадий Николаевич повернул лист несколько раз по кругу. Остановился на правильном расположениии и потрогал пальцами Вовкины каракули. Тот подстраховался, где-то смотрел или читал Федор Челенков, что свежие чернила умеют криминалисты определять. Потому нарисовав и сделав надпись собственноручно изготовленными чернилами, он просушил её утюгом, потом чуть подержал над паром и снова прожарил. Третья экзекуцию карты сокровища была совсем сложной. Вовка нашёл в раздевалке «Динамо» самое пыльное место на шкафчиках со сменкой и повозил по нему листком, а потом придя домой снова прогладил. В результате надпись чуть расплылась и испачкалась, но зато лист сильно пожелтел и посерел одновременно, и стал выглядеть ну, очень древним. Вовка даже решил, что перестарался. Всё ещё иногда забывает о своём перемещении в 1947 год. Ведь с революции прошло всего тридцать лет.
— И что тут тебя в этих каракулях заинтересовало? — генерал серьёзно смотрел на голоного Вовку.
— Надпись, Аркадий Николаевич.
— Вот эти каракули? — Аполлонов послюнявил палец и потёр одно место на надписи, которое испачкалось сильнее всего. Но чернила не поддались. Три прожаривания утюгом своё дело сделали.
— Там написано: «There's silver». Это английский. Переводится примерно так: «Там спрятано серебро».
— Дом Нарышкиных? — генерал повертел листок снова, — Где это?
— В Ленинграде. Тут вот стрелочка. То ли рисовали второпях, то ли этот клад между этажами, — Вовка ткнул пальцем в стрелочку.
— Между этажами? Возможно. Не по центру же комнаты лежит. Чёрт с ним с расположением. Если там, то найдём. Ты мне скажи, а чего ты молодец задумал? Хочешь тайно клад откапать и для этого в помощники взять заместителя министра МВД?! Ты совсем с ума сошёл?! — нет, в парчовом халате «папа» грозно не смотрелся.
— Да, что вы, Аркадий Николаевич. Я может и молодой, но не дурак же. И не вор точно. Найдём клад и, как положено, сдадим государству.
— Наивный. Не всё так просто. Можно вместо денег и пулю получить. Ну, и сам должен понимать, что я в этом участвовать не могу, — генерал закурил и подошёл к форточке, открыл её. Холодный воздух сразу пополз по голым Вовкиным ногам.
— И что же делать? Хотелось бы немножко денюшек, может домик купить и родителей перевезти.
— Думать. Всё обставить так, чтобы ни у одного человека сомнения не возникло, что это именно находка. И понятно тебе нужен старший и опытный напар… помощн… товарищ старший нужен. Обязательно коммунист и герой войны. Чтобы кристальная биография.
— Комендант нашего общежития Тимофей Миронович Смагин. — Закинул удочку Фомин. Тот ведь говорил, что его туда устроил Аполлонов, значит, знает и доверяет. Не алкаш и не дурак. Инвалид войны, коммунист и даже политрук или комиссар. Идеальный компаньон, если согласится.
— Тимофей Миронович??? Тимофей Миронович?! Да, это хорошая кандидатура. Слушай, Володя, давай-ка мы бросим эту тему. Нет, здесь меня никто не прослушивает. Я предпринял меры. Просто, мне подумать надо. И сжиться с этой мыслью. Ты листок забери. Не нужно, чтобы там мои отпечатки нашли. Как следует ваткой протри и прогладь утюгом. Дай мне недельку подумать и если надумаю, план составить. С Миронычем ни полслова. Нет, сдавать не побежит, но лучше, чтобы это я ему сказал.
— А если пытать начнут? Может, ваше участие лучше вообще не афишировать.
— Афишировать? Слова умные знаешь, семиклассник? Может быть. Всё. Закончили. Мне нужно подумать. Слушай Володя, а почему вокруг тебя всё время всякие странности происходят? То молния шибанёт, то клад найдёшь, то форму изобретёшь. Дико всё это со стороны смотрится, ты не думал об этом? Ладно. Не отвечай. Пойдём чай пить, да я шофёра вызову, не с мокрыми же штанами тебе домой добираться, ещё отморозишь себе там чего. Меня потом Наташка убьёт. Шучу. Ты Наташке сильно голову не дури. Молодая она ещё. Подрастёт пусть. Школу окончит. Да и тебе того же желаю, если выживешь после этого приключения. А так, конечно, дружите. Положительно ты на неё влияешь, так, смотришь, и с золотой медалью школу закончит.
Толик Козлов не успокоился. Тот самый, который сын Козлова, который министр по разведению козлов в том числе. Место встречи изменить нельзя. Из двора, где жили Аполлоновы можно попасть на улицу только через длинную подворотню, ну, тоннель такой посреди дома. В этот день Фомин приобщился к мировой культуре. Он посмотрел его. Великий трофейный фильм. Ну, так считали хроноаборигены. Марика Рёкк была красива и фильм был лёгкий, цветной с музыкой и песнями. Заставка в начале фильма гласила: «Этот фильм взят в качестве трофея». Сильно.