Вдруг выпал снег. Год любви
Шрифт:
— Великолепно сказано!
Иногда в целях профилактики, стараясь предотвратить спортивно-амурный разговор, лейтенант Березкин неожиданно спрашивал только что вошедшего в комнату веселого Хохрякова:
— Скажите, Савелий, не считаете ли вы возможным рекомендовать сержантам более интенсивную методику подготовки к занятиям? Мне кажется, что вас, как и меня, мучает вопрос расхода учебного времени. Как было бы прекрасно, если бы ни одна минута занятий не расходовалась впустую. Прежде всего надо серьезно подумать о подготовке сержантского состава к занятиям. Это очень важный этап в работе командира
Хохряков поначалу терялся перед внезапными контратаками вкрадчивого Березкина. Замирал, едва переступив порог, слушал лейтенанта с испугом и удивлением, как если бы тот сообщил о пожаре на складе боепитания.
— Командир отделения сержант Лебедь на занятиях по строевой подготовке за целых два часа ни разу не заглянул в конспект и тем более в строевой устав, хотя я своими глазами видел и устав, и тетрадь в правой его руке. Когда с течением времени он закончил работу с отделением и перешел к повторению вопросов индивидуальной строевой подготовки, у меня вкралось сомнение, готовился ли сержант Лебедь к занятиям вообще. И вот, Савелий, представьте мою радость и мое удивление, когда Лебедь доложил мне, что провел занятия согласно плану.
— Где план? — спрашиваю я.
— Вот, — показывает тетрадь сержант Лебедь.
— Но вы же ни разу не заглянули в нее, — упрекнул я.
— Товарищ лейтенант, — сказал Лебедь, — я помню план наизусть.
— Великолепно сказано, — ответил я. — Но позвольте вам не поверить.
— Вы обижаете меня, товарищ лейтенант. — И Лебедь начал читать план наизусть, будто это было стихотворение классика русской литературы: — План проведения занятия по строевой подготовке со 2-м отделением. Тема. Перестроение отделения из развернутого строя в походный и обратно. Цель. Научить солдат быстрым и четким действиям при перестроениях отделения. Руководство. Строевой устав, статьи 86—111. Форма одежды. Повседневная, с оружием. Место. Строевой плац. Время 2 часа. Ход занятия. Вывожу отделение на плац, проверяю заправку — 5 минут. Тренирую по ранее отработанным приемам: построение на месте, повороты на месте — 5 минут…
— И представляете, Савелий, сержант Лебедь рассказал весь план занятий, словно прочитал его. Как вы думаете, Савелий, должен ли я отметить сержанта Лебедя перед строем за усердие?
Зачумелый Хохряков пробасил:
— Безусловно.
— Каким образом?
— Подарите ему свой транзистор, который мешает мне спать.
…Полковник Матвеев, войдя в общежитие и поднявшись на второй этаж, застал двух молодых взводных за разговором о ракетах на подводных лодках. Полковник подумал, что они еще мальчишки, эти два пехотных офицера, имеющих мало шансов стать моряками-подводниками.
Он не знал, что беседа о море была начата старшим лейтенантом Хохряковым, который заявил, будто бытующая сейчас на Западе среди женщин мода купаться с открытым верхом, иными словами без бюстгальтера, есть явление прогрессивное в плане здоровья и гигиены.
В ответ на это лейтенант Березкин словно бы без всякой связи вспомнил, что идея вооружения подводной лодки ракетами,
Хохряков настолько поразился услышанному, что даже не прервал Березкина ни единой репликой. А лейтенант между тем, по мнению Хохрякова, продолжал разглашать военные тайны с наивностью первоклассника:
— Современные лодочные ракеты разделяются на два подкласса: «лодка — земля» — баллистические и крылатые ракеты для поражения береговых целей, и «лодка — корабль», уже само название которых подсказывает, что предназначены они для поражения надводных кораблей и подводных лодок противника. Ракеты размещают на подводных лодках по-разному. Баллистические обычно в вертикальных шахтах, устроенных внутри корпуса… Запускают их с помощью сжатого воздуха.
Увидев полковника Матвеева, офицеры, естественно, вскочили, стали по стойке «смирно». Разговор прекратился. Матвеев приподнял руку и, кивнув, попросил:
— Продолжайте, продолжайте…
— Я рассказываю об атомных подводных лодках, — пояснил Березкин.
Хохрякову стало жалко Березкина. И он теперь не слушал его, а думал о том, как увести соседа от опасного разговора, но, словно назло, море — ракеты — бюстгальтеры слились в этот момент для Хохрякова воедино. И никакой дельной фразы не приходило в голову. Он с грустью и с любопытством ждал, когда полковник Матвеев задаст Березкину коварный вопрос:
— А откуда вы узнали такие сведения?
— Современная атомная подводная лодка-ракетоносец, — продолжал топить себя Березкин, — может непрерывно плавать около трех месяцев, не всплывать свыше двух месяцев. За это время она пройдет более 65 тысяч миль, то есть около 120 тысяч километров. Глубина погружения атомных подводных лодок достигает свыше 300—400 метров, а скорость хода 30 узлов, что по-сухопутному 55 километров в час.
Полковник Матвеев, как и предвидел старший лейтенант Хохряков, спросил:
— Откуда вы узнали такие сведения?
— Из журнала «Старшина — сержант», товарищ полковник. Статья там такая есть. По материалам зарубежной прессы написана.
— Это хорошо, что вы читаете журнал «Старшина — сержант». Надо читать все военные журналы. Правильно, старший лейтенант Хохряков?
— Правильно, — выпалил Хохряков, который не читал ничего. Матвеев оглядел комнату. Остановил взгляд на кинокрасотках, наклеенных возле кровати Хохрякова, из которых многие, мягко говоря, были не совсем одеты. Однако не сделал замечания. Спросил:
— В морозы не холодно?
— Нормально, товарищ полковник, — ответил Хохряков.
— Столовой довольны?
— Так точно, — это опять Хохряков.
Березкин просто кивнул.
— К окружному учению готовы?
— Готовы, — ответили взводные разом.
— Отдыхайте, — пожелал Матвеев.
И ушел.
Коробейник уже не спрашивал, куда ехать. Времени было десять часов. И ехать, конечно же, требовалось домой.
Глядя в ветровое стекло, залепленное снегом и потому непрозрачное, Матвеев решительно и тихо сказал: