Вечер потрясения
Шрифт:
– Отлично, – кивнул командир экипажа. И приказал: – Огонь!
По команде оператора мощный световой импульс, электромагнитная волна, обрушился на рабочее тело, смесь йода и кислорода, вызвав в нем изменение состояния атомов. Переходя на более низкий энергетический уровень, каждый атом активного вещества выделял энергию, воплотившуюся в настоящую фотонную лавину. Поток фотонов, пройдя по всему корпусу "Боинга" при помощи сложной системы световодов и зеркал, пронзил пространство, спустя какие-то наносекунды наткнувшись на преграду, каковой оказался спутник связи "Радуга", совершавший очередной виток.
Луч
Наблюдавшие за акваторией Баренцева моря средства радиотехнической разведки, в том числе и специальный спутник SSU-2, спустя несколько секунд зафиксировали снижение интенсивности радиообмена. В этот момент радисты русских кораблей терзали свои приборы, еще надеясь, что это лишь сбились настройки. Но на другом берегу Атлантического океана точно было известно, что произошло.
– Готово, – удовлетворенно сообщил оператор, сидевший в переполненном народом зале в Хьюстоне. – Задача выполнена.
Офицер Стратегического авиационного командования, услышав эти слова, облегченно вздохнул. Первое испытание противоспутникового оружия в боевых условиях завершилось несомненным успехом. Наступление в космосе началось.
А тем временем и на многострадальной земле, порой казавшейся смертельно уставшей, тоже творились странные дела.
– Воздушная цель, – сообщил несколько минут спустя дежурный офицер войск противовоздушной обороны, пристально вглядывавшийся в мерцающий экран радара. – Вошла в квадрат сорок – ноль два. Высота полета десять тысяч, скорость – шестьсот, следует на юго-запад.
Радиолокационная станция находилась в северной части Кольского полуострова и с нее осуществлялось слежение за всеми перемещениями в небе над Баренцевым и восточной частью Норвежского моря. Это был важный военный объект, и кое-кто из офицеров, начавших службу здесь еще во времена, когда огромная страна жила, подчиняясь всеми любимой партии, помнил, какие баталии разворачивались над этими водами. Американцы и их союзники едва ли не каждый день пробовали на прочность оборону советских границ, устраивая демонстрационные полеты, и командиры, служившие здесь, нажили немало седых волос, всякий раз мучительно выбирая, как поступить – выполнить долг перед страной, уничтожив нарушителя, или долг перед всем человечеством, не позволив врагу счесть свои действия поводом для ядерной войны.
Теперь все изменилось, американцы превратились в друзей, и служба здесь стала обычной рутиной, лишь изредка прерываемой неопасными происшествиями с пассажирскими лайнерами, чувствительная авионика которых порой барахлила в полярных широтах, заставляя пилотов идти ложным курсом. Так было прежде, но не в это не по-весеннему холодное утро.
– Американский транспортник, – сверившись с записями, сообщил напарник
А командир экипажа "Геркулеса", гудя турбинами, бороздившего холодный воздух над казавшимся бескрайним морем, тоже сверился с полетным заданием, убедившись, что прибыл в указанный квадрат точно в срок. И верно, спустя несколько секунд с земли его самолет настиг короткий сигнал. Набор цифр был непонятен никому, и никакие суперкомпьютеры не смогли бы расшифровать его, поскольку сигнал этот был просто случайным набором символов. Но командир "Геркулеса" знал, что нужно делать.
Этот самолет действительно был похож на обычный транспортный, да таковым и был рожден когда-то. Пожалуй, только излишнее количество антенн, отовсюду торчавших в разные стороны, придавая крылатой машине сходство с каким-то летающим ежом, портило картину. На самом деле машина, в американской номенклатуре обозначенная, как ЕС-130CL, и прозванная "Сеньор Хантер", она же "Комфи Леви", была грозным оружием, пожалуй, не менее опасным, чем настоящий стратегический бомбардировщик.
– Всем внимание, – произнес командир по системе внутренней связи, и находившиеся за консолями в трюме "Геркулеса" офицеры мгновенно напряглись. – Начинаем, джентльмены. Включить все системы!
Поток электромагнитных помех, исторгнутый антеннами американского самолета, достиг берега за доли мгновений, и русские моряки, летчики и солдаты недоуменно крутили ручки настройки своих радиостанций, пытаясь понять, что случилось со связью. И никто не услышал просьбы о помощи, которые тщетно слали в эфир капитаны сразу нескольких кораблей, в этот миг находившихся в открытом море.
– Неужели русские не справятся с помехами? – недоверчиво спросил у командира экипажа правый пилот. – Я думаю, им понадобится несколько минут, чтобы наладить связь.
– Верно, несколько минут, – кивнул первый пилот "Лкхида". – Но нашим парням потребуется еще меньше времени, лейтенант, чтобы спустить курок. И когда русские генералы в своих штабах восстановят связь, командовать им будет уже некем и нечем.
Спустя считанные мгновения рапорт из поднебесья достиг земли. Там его уже ждали, не сомневаясь, в прочем, в успехе.
– Они слепы, глухи и немы, – с явным презрением произнес, уставившись в темный объектив камеры, Реджинальд Бейкерс. – Данные спутников электронной разведки вполне однозначны.
– Что ж, в таком случае, мы начинаем, – кивнул генерал Стивенс. Несмотря на то, что собеседники находились по разные стороны Атлантики, они беседовали, точно были в одной комнате. – Всем "зеленый свет". И да поможет нам Бог!
И псы войны оказались спущены с короткого поводка.
На рукавах их мундиров красовался гордый девиз "Sine par" – "Нет равных!", и им действительно едва ли сыскалась бы ровня на всех континентах. Они привыкли являться незваными, непрошеными, приходя оттуда, откуда их ждали меньше всего, появляясь внезапно и столь же внезапно растворяясь во мгле. Вот и сейчас они пересекли белорусскую границу на рассвете, оставшись незамеченными для многочисленных радаров, непрерывно сканировавших воздушное пространство едва ли не до побережья Рижского залива.