Вечерняя звезда
Шрифт:
Шишарик взглянул на маму, как бы обращаясь к ней за советом. Бабуля была такая забавная и могла выдувать изумительные пузыри из волшебной шкатулки, которая находилась у нее в ванной, но бывали минуты, когда он просто ее не понимал. Она всегда разговаривала с ним так, словно он тоже был Большой, хотя его папа долго этого не поддерживал. Папа беседовал с Шишариком с такими интонациями, с какими все Большие обычно разговаривают с маленькими. И эти интонации Шишарику нравились гораздо больше. Мама тоже обычно разговаривала с ним с такими интонациями, кроме тех минут, когда она сердилась и превращалась в зверя.
Но у Большой Бабули
— Вы доиграетесь, если ваш ребенок начнет говорить по-гречески, — сказала Аврора, возвращая Шишарику кубик.
— Вы так и не сказали, что вы думаете о шлепанье, — напомнила ей Джейн. — Вы полагаете, что я причиню вред Джонатану, если время от времени буду шлепать его по попке?
— Конечно, нет, — засмеялась Аврора. — Такие шлепки почти не влияют на ребенка, а вот родителям от этого легче. Ничего плохого в этом нет — ведь родителям довольно часто нужно найти какой-нибудь способ улучшить свое самочувствие.
Аврора следила за малышом, который блуждал по комнате, и размышляла, почему он так мало интересовал ее. Почему-то она чувствовала, что не понимала Джонатана. Конечно, это был замечательный ребенок. Больше всего Авроре нравились хитрющие взгляды, которые он бросал на взрослых, когда думал, что те на него не смотрят. Он старался понять, из чего состоит жизнь. Эту задачу ставят перед собой все дети, но, казалось, он уже понял, что его мама была сильнее папы. Было также ясно, что он совершил поступок, который был нужен. Немного беспокоило Аврору то, что ей хотелось схватить Джонатана и прижать к себе. У нее не было никакого желания склоняться на чью-либо сторону в ссорах, которые возникали между Джейн и Тедди: следовало или нет шлепать его, нужно ли учить его пользоваться туалетом или по иным поводам, которые интересовали молодых родителей. В первый раз за свою жизнь матери и бабушки она почувствовала, что ей придется быть наблюдателем. Джонатан был для нее уже третьим поколением, и, может быть, третье поколение было уже чем-то таким, что было вне ее власти. Может быть, у нее просто кончилось горючее, в эмоциональном смысле, вроде того, как кончился бензин у нее в машине пару дней назад прямо посреди шоссе. Разумеется, Джонатан был красивым ребенком, а у нее никогда не было иммунитета против красоты. В случае с Джонатаном, кажется, было немного того, что дети определили бы формулой «Ну и что с того?». Но это «Ну и что» никогда не выражало ее отношения к членам своей семьи.
— Не думаю, что меня признали заслуженной прабабушкой, — отметила она некоторое время спустя, когда Рози везла ее домой.
— А кому это нужно — спросила Рози. Ярко светило солнце, движение было ужасным, да и кондиционер не работал. Понятно, что у Рози не было ни малейшего желания слушать, как Аврора жалеет себя.
— Что дает тебе повод разговаривать
— Правнуки ползают уж слишком далеко, где-то там, на самой нижней ступеньке лестницы, — заметила Рози. У нее у самой было трое, но она редко виделась с ними.
— Именно так бы я и выразилась, если бы ты предоставила мне такую возможность, — съязвила Аврора. — Правнуки слишком уж далеко внизу, если говорить о ступеньках лестницы. И все же я никогда не думала, что буду настолько безразличной к прямому потомку. Кто, по-твоему, заправляет всем в этом доме, Тедди или Джейн?
— Джейн! Тедди не рожден быть боссом.
— Ты знаешь, что я потеряла сына? — спросила Аврора, выставляя из окна свою соломенную шляпку, чтобы направить струю воздуха себе на вспотевшее лицо и еще более вспотевшую грудь.
Рози как раз притормаживала у светофора на шоссе в сторону Буффало и не расслышала вопроса. К тому же она была занята своими мыслями и вспоминала о той критике, которую утром обрушил на нее Си-Си. Причиной атаки было то, что она все время задавала ему вопросы — слишком много вопросов. Размышляла же она о том, имел ли он в виду все вообще или же что-то конкретное. Неужели он обижался на нее за то, что она говорила ему, в каком магазине было лучше всего покупать шарфы, а может быть, на ее просьбы не торопиться в те минуты, когда они занимались сексом.
Аврора поняла, что Рози не расслышала ее вопроса. Она вздохнула и решила не повторять его. В любом случае говорить об этом было глупо, потому что, начни они обсуждать все подробней, она бы расплакалась. Что могло быть более бессмысленным, чем вспотевшая старуха, рыдающая у светофора по поводу выкидыша, который произошел у нее много лет назад.
Наконец Рози повернула за угол, и вскоре они оказались в тени огромных деревьев в парке Ривер-Оукс. Спустя пять секунд, примерно так же, как мозг Рози отреагировал бы на эти тени, он отреагировал на то, что сказала Аврора. Посмотрев на нее, она увидела, что Аврора вся напряглась и едва сдерживала слезы. Рози взяла ее за руку:
— Извини, милая, я размышляла о своих проблемах. Ты говорила о выкидыше, который был у тебя после того, как вы с Редом попали в аварию, возвращаясь из Голвестона? Ты ведь тогда была на пятом месяце?
— Пятый месяц… мальчик, — тяжело вздохнула Аврора. — Он был бы братом Эммы. Он, возможно, был бы похож на Джонатана. Наверное, я поэтому и вспомнила об этом. Он снился мне лет пять. Мне даже снилось, что он закончил Йельский университет.
С огромным усилием она взяла себя в руки и не заплакала. Вскоре они уже были на дорожке к ее дому. Рози начала медленно въезжать в гараж.
— Может быть, я бы не потеряла его, если бы тогда были изобретены ремни безопасности, — предположила Аврора, в чем никакой логики не было, потому что ремень безопасности она, как всегда, не застегнула. И все же в этой мысли было какое-то успокоение. Она высморкалась.
— Я знаю, Ред заставил бы меня застегивать ремень, если бы до них додумались. В этом смысле Ред был очень внимательным.
15
— О-о! Видишь ли ты то, что я вижу? — воскликнула Рози. Обе как раз выходили из гаража. Аврора надевала темные очки, чтобы совершить короткий переход к дому. Рози темные очки не требовались, чтобы увидеть то, что она увидела.