Вечная мерзлота
Шрифт:
Начался поселок. Склон пологого таежного холма, протянувшегося вдоль Енисея, был выпилен и на нем возникла жизнь. Непривычная, слепленная на скорую руку, но все-таки жизнь. Почти ровные ряды больших палаток образовали длинные улицы и перекрестки. Издали они были похожи на деревянные бараки, окна поблескивали на солнце, кое-где уже задымились трубы, люди готовили завтрак. Белов окончательно проснулся, удивленный переменам.
– Три месяца назад тайга стояла с медведями! – изрек, вышедший покурить, Грач.
– Ну, – машинально кивнул Белов, рассматривая высокий угольный террикон на берегу.
– Ребята в Игарке говорили,
Замолчали. Рассматривали огромное строительство, конца которому не видно было ни в ту, ни в другую сторону. Тайги напилили варварски, явно больше, чем требовалось, материалами все было завалено. Будто кто-то не сильно умелый, но с могучей волшебной палочкой здесь старался.
– Сейчас как-нибудь завезут, потом зимники [60] понаделают и растащат по тайге. Вон тракторов сколько – новенькое все!
– Какая все-таки силища человек! – глубокомысленно произнес Сан Саныч.
– Ребята в Игарке говорили, одних зэков больше ста тысяч завезли!
Белов благодушно покосился на Грача, спорить не хотелось:
– Врут твои ребята, Семеныч, во всем Красноярске двести пятьдесят тысяч населения.
– Я, Сан Саныч, за что купил, за то и продаю! Сколько барж пригнали, а в каждой по две тысячи, а то и больше… Их и на пассажирских, в трюмах возят. Что это вольные, что ли все построили? Тут зэков столько, что и охраны не хватает! То порежут кого, то ограбят – менты игарские сюда ни в какую не хотят!
60
Зимник – зимняя дорога по промерзшим топким местам.
Поставили баржу под разгрузку, буксир подвели к длинному дебаркадеру. Народу на берегу прибавилось. Грач, конечно, перегибал с цифрами, но в главном был прав – весь берег был разгорожен на рабочие зоны. Они сейчас и оживали, подходили колонны людей в лагерной одежде, их считали перед воротами, разводили по рабочим местам. Локомобиль зачихал громко, стреляя дымом в чистое утреннее небо, затарахтел и потянул ленту транспортера, на барже с углем появились темные фигуры грузчиков с тачками. К берегу по грязной лежневке [61] подъехал грузовик, из него выскочил офицер и быстро пошел к воротам погрузо-разгрузочного ОЛП.
61
Дорога, вымощенная деревом.
Белов переоделся и вскоре сам уже шел по Ермаково. Строительного бардака и неразберихи здесь было больше, чем было видно с воды, но от этого, от сотен и сотен живых бритых мужиков и баб с лопатами, тачками и носилками, которые были тут повсюду, размах работ выглядел еще грандиознее и так радовал Белова, что он все время невольно улыбался. А, встречая знакомых, крепко жал руку и делился впечатлениями.
– Белов! Александр Александрович! Какая удача! Вы мне очень нужны! – услышал Сан Саныч знакомый, чуть дребезжащий голос капитана Клигмана из небольшой палатки, возле которой стоял часовой. Клигман выглядывал в окно, завешенное марлей от комаров.
Белов вошел, внутри было просторно. В предбаннике на фанерной стене, разгораживающей палатку, висели графики, приказы, списки материалов и людей. Стоял столик с чайником и стаканами, в вазочке горкой лежали сушки и конфеты. Сан Саныч остановился, осматриваясь, и прислушиваясь к голосу Клигмана. Тот в соседней комнате диктовал машинистке. Дверь в перегородке открылась:
– У меня к вам пара важных вопросов, я уже заканчиваю. Попейте чайку…
Белов сел, налил остывшего чаю. Конфетку развернул и быстро сунул в рот – он всегда робел в кабинетах больших начальников. Клигман теперь был главным снабженцем всего Строительства 503 от Енисея до Урала. Погоны на Яков Семеныче уже были золотые, майорские.
– Идем дальше, Таня… – Клигман продолжил диктовать. – По предварительным расчетам для постройки каждого километра железной дороги необходимо будет завезти от трех до четырех тысяч тонн различных грузов, не считая внутренних перевозок и перевозки людей. Проблема складских помещений и разгрузочных работ в поселке Ермаково остается острой…
Клигман остановился, видно, перечитывал.
– Так, Танечка, давайте уберем вот это все… зачем начальству сложности? Всё, завтра в семь утра, пожалуйста… – Клигман вышел к Белову. – Извините, Саша, можно вас так…
– Конечно, поздравляю с повышением! – встал навстречу Белов.
– Спасибо… у меня вот какой вопрос, – Клигман сел, снял фуражку, на лбу и залысинах остался красноватый ободок. – Нам в следующем году надо по реке Турухан поднять много грузов, я запросил отдел водного транспорта, они считают, что такой объем невозможно и за три года перевезти. Вы бывали на Турухане?
Сан Саныч замялся, наморщил лоб.
– Я именно с вами говорю, ваш буксир самый мощный во всем нашем флоте… пока, во всяком случае. Вы двухтысячную баржу сможете повести по Турухану? Знаки ходовые там ставят…
– От подъема воды зависит, да и река небольшая… – Белов не знал Турухана.
Клигман думал о чем-то хмуро, на Белова смотрел так, будто тот и был виноват.
– У нас в Яновом Стане второе строительное отделение – сотни тысяч тонн надо туда забросить: гравий, песок, рельсы, шпалы, паровозы… От этого зависит укладка полотна, вы понимаете?! Все капитаны мнутся, толком ничего не говорят.
– Река – не железная дорога, товарищ майор, она сегодня так, завтра иначе может вывернуть, – нахмурился Сан Саныч.
Клигман встал и быстро заходил, думая о чем-то. Поправил отошедшую марлю на окне:
– В этом году мы должны построить первые тридцать километров дороги от Енисея на запад. – Он глянул на окно и заговорил тише. – Это невозможно, я вам скажу, а мы делаем! Вот так! А вы все думаете! – Он положил руку на плечо Белова. – Саша, придумайте, как это сделать, я в вас верю! И Макаров про вас хорошо говорит… У вас, кстати, никаких вопросов по снабжению нет?
Белов покачал головой, козырнул и вышел. Клигман еще в тот первый раз ему понравился. Простой, вежливый, за дело старается. Шел и думал о Турухане, он не знал этой реки, даже устья не видел, оно от Енисея было скрыто большим островом. Знал, что катера туда и летом ходят. Что-то хорошее начинало шевелиться в груди, от больших задач у него всегда так бывало.