Вечная молодость графини
Шрифт:
– …лучший аргумент для немедленного разговора. Я вздрючу эту стерву, – пообещала Дарья и отключилась.
Адам же, убрав телефон в чехол, сделал заметку в памяти: попросить Ольгу заказать еды. Ночь предстояла долгая.
На свидание Анечка собиралась тщательно. Примерив с десяток нарядов, она остановилась на демократичных джинсиках от «Collins» и ярко-зеленом пуловере, поверх которого надела серый кардиган сетчатого плетения. Волосы завила, взбила и сбрызнула лаком. Губы подкрасила, глаза подвела и,
Последним штрихом стали духи. Тяжелые, слегка отталкивающие в первое мгновенье, во второе они совершенно завораживали чудесным ароматом.
Белое пальтишко, клетчатый шарф и легкое кепи.
Анечка готова.
Шофер довез ее до центра, высадив у памятника. Кузька уже ждал. В своей нелепой дутой куртке с разноцветными нашлепками он гляделся убого. И шапка эта, что сидит на голове мятым презервативом. И джинсы, уже начавшие оплывать на коленях пузырями. И цветы…
– Как мило, – выдохнула Анечка, касаясь губами щеки.
Мог бы и лучше выбриться. И купить нормальный букет, а не эти перемороженные розы в глянцевой фольге.
– Ты красавица, – выдохнул Кузька.
Еще бы. Конечно, Анечка – красавица. И умница. И точно знает, чего хочет от жизни. И непременно получит, потому что если не получит, то это будет в высшей степени несправедливо. Анечка решительно взяла кавалера под руку. Пацаны на соседней лавке, до того делавшие вид, будто заняты игрою в карты, засвистели.
– Не обращай внимания, – охрипшим вдруг голосом сказал Кузька. – Это так… знакомые… случайно встретил.
Так Анечка ему и поверила. Случайно. Привел, желая похвастать Анечкой. И от этого на сердце тепло. Даже запахи дешевенькой Кузькиной воды и псины не раздражают.
А дальше что? В кинотеатр тащиться и втыкать полтора часа на экран? Или в забегаловке какой-нибудь дешевой торчать, делая вид, что ей это безумно нравится?
– Давай просто погуляем, – предложила Анечка. – Посмотри какой день. Скоро морозы. Снег. Любишь снег?
– Не очень. Уши мерзнут.
Вот придурок, можно подумать, что больше ни у кого уши не мерзнут. Понимать же надо, где уши, а где романтика. Брели по улице. Под ногами хлюпала грязь, норовя пробраться под лаковую шкурку башмачков. Проезжающие машины поднимали фонтаны из мутных луж, скользкие листья ложились под ноги.
– Я тут с дядь Васей говорил, – нарушил молчание Кузька.
– И чего?
Анечка затаилась, изо всех сил делая вид, что на самом деле ей вот нисколечко не интересен ни дядя Вася, ни то, о чем он там с Кузькой говорил. Да и сам Кузька тоже не интересен. Впрочем, последнее было правдой.
– Ну… он сказал, что там мутно все, – Кузька перепрыгнул через разломанный бордюр, плюхнув на джинсики грязью. – И что от тебя мне подальше надо держаться.
– Это еще почему?!
– Ну… тут такое… – Кузька замялся, а после, решившись вдруг, выдохнул: – Это он сказал, а не я! Я так совсем не думаю, вот ни на столечко!
Интересненько выходит. Если не думает, то отчего оправдаться спешит? Анечка остановилась и вырвала руку.
– Рассказывай! – велела она.
– Ну… так он считает, что ты мне не подходишь.
Открыл Америку. Это и барану понятно. Только не Анечка не подходит Кузьке, а он не подходит Анечке. Нюансик, но существенный.
– …что ты себе на уме, и что если хочешь со мной сойтись, то только потому, что выгоды какой-то ждешь. Смешно. Какая тебе от меня выгода?
Именно, что никакой.
– Ты очень сердишься? – вид у Кузьки был виноватый. Шапка съехала на затылок, челка торчала дыбом, а на носу повисла капля. Мерзость какая!
– Не очень, – Анечка мысленно заставила себя успокоиться. – Он же старый. И ничего не понимает. Правильно?
Кузька кивнул.
– И вообще мало кто понимает. Все думают, раз у тетки деньги есть, то и у меня есть. Что живу я на всем готовеньком и в ус не дую… – она пошла, быстро, но не слишком, чтобы разговаривать было удобно, и чтобы Кузька не отстал. Впрочем, о последнем можно было не беспокоиться. Топает, сопит, как слон, и, шапку свою дурацкую сняв, в руках крутит.
– На самом деле попробовали бы они на моем месте…
На свое место Анечка никого пускать не собиралась, но Кузьке-то зачем знать?
– …когда вся твоя жизнь кому-то другому принадлежит. Все вокруг тетечки трясутся, выплясывают. Особенно Серега. Его она любит.
– А тебя?
– А что я? Я так, приложение. Не гонят и ладно. Нет, ну на самом деле она не то чтобы меня не любит. Не замечает, и все. Я попробовала поговорить про нормальную школу или про репетиторов хотя бы, чтоб поступать можно было, а она отмахнулась. Зато Сереге прямая дорога в Англию. Уже все договорено, куплено, решено…
Обида все же прорвалась. Исключительно своевременный момент.
– …мне же тут торчать. Я вообще думаю, что тетечка мне учиться не позволит. Спихнет замуж за кого-нибудь из деловых партнеров и забудет.
– Но это ж дикость!
– Это жизнь, Кузя. Просто такая вот странная жизнь.
Которая вполне бы устроила Анечку.
– Ладно, ты не бери себе в голову. Проблемы чисто мои. И… и я как-нибудь справлюсь. Вообще, я как-то думала из дому сбежать, только потом поняла, что это глупость. И тетечка разозлится. Тетечку злить нельзя.
– Почему? – сухой вопрос, строго сдвинутые брови. Рыцарь готов спасти прекрасную даму из лап коварной ведьмы.
– Потому, что если тетечка разозлится… если тетечка очень-очень разозлится… то со мной будет то же самое, что с Танечкой или Олечкой. А ты ведь знаешь, что с ними случилось, так?
Кузька кивнул. Складки на лбу его, равно как и рассеянный взгляд, свидетельствовали о задумчивости, каковая была прежде Кузьке не свойственна.
– Она их убила? – наконец озвучил он вопрос, помогая Анечке перебираться через лужу.