Вечная ночь
Шрифт:
Фет нутром чувствовал шанс.
— Сейчас или никогда, — прошептал он Эфу.
Они вынырнули из-за веток в серебристую темень прогалины. Фет не стал вытаскивать меч, чтобы металл не насторожил вампиров. Мистер Квинлан явно как-то общался со стригоями, он выбрал место так, чтобы те стояли спиной к Фету и Эфу, бежавшим по мягкой, мертвой серой траве.
Охранники почуяли опасность сзади, когда Фет был в шести метрах. Они развернулись, и Фет вытащил меч из рюкзака, ухватив его здоровой рукой, но с вампирами расправился сам мистер Квинлан — его сильные руки двигались с невидимой для глаза скоростью, они задушили вампиров и быстро
Фет без колебаний преодолел разделявшие их последние шаги и прикончил обоих мечом. Квинлан знал, что вампиры не успели отправить телепатический сигнал тревоги, но они все равно не могли терять ни секунды.
Мистер Квинлан отправился на поиски других стригоев, Фет последовал за ним, оставив Эфа, который двинулся к неохраняемой теперь боковой двери.
Больше всего Барнс любил гостиную на втором этаже. Стены, заставленные книжными стеллажами, отделанный плиткой камин с широкой дубовой полкой, удобное кресло, напольная лампа с абажуром янтарного цвета, сервировочный столик, на котором стоял его пузатый бокал с бренди, похожий на идеальный стеклянный шар.
Он расстегнул три верхние пуговицы своей форменной рубашки и допил третий «бренди Александр» — свежие взбитые сливки, такая роскошь теперь, были секретным компонентом, который придавал этой бурде тягучий сладковатый вкус.
Прежде чем подняться из кресла, Барнс сделал полный выдох. Несколько секунд он сидел неподвижно, прогоняя головокружение, рука его покоилась на обитом бархатом подлокотнике. Он был во власти алкоголя, которым напитал себя. Теперь весь мир превратился в изящный стеклянный шар, и Барнс парил вдоль его стенок на чуть колеблющемся облаке бренди.
Этот дом принадлежал когда-то Боливару, рок-звезде. Был его изящным загородным убежищем. Когда-то за этот дом заплатили восьмизначную сумму. Барнс смутно помнил, какая вонь поднялась в прессе, когда Боливар приобрел особняк у какого-то разорившегося аристократического семейства. Это событие вызвало искренний интерес, потому что подобная покупка никак не укладывалась в представление о готе-шоумене. Но таким уж был мир, пока все не покатилось в тартарары: рок-звезды великолепно играли в гольф, рэперы — в поло, а актеры-комики коллекционировали предметы современного искусства.
Чуть покачиваясь, Барнс подошел к высоким стеллажам, остановился перед коллекцией старинной эротики, собранной Боливаром. Он взял большой, красиво переплетенный номер «Перл», [23] открыл его на стоящей поблизости конторке. Ох уж эти викторианцы. Столько садомазо. Затем вытащил переплетенный вручную фолиант, больше похожий на альбом для фотографий, чем на обычную книгу. Здесь на плотные бумажные страницы были наклеены старинные фотографии. В отпечатках сохранились остатки серебряной эмульсии, и Барнс старался, чтобы она не попадала ему на пальцы. Он был приверженцем традиций, приверженцем старинного мироустройства и сексуальных позиций с доминированием мужчин. Он представил себе раболепную женщину.
23
Порножурнал, издававшийся в конце XIX века.
Наконец настало время четвертой и последней порции бренди. Он взял трубку внутреннего телефона и позвонил на кухню. Кто из его привлекательных прислужниц принесет ему сегодня пресловутую четвертую порцию «бренди Александр»? Будучи господином в доме, он имел возможность (а в определенном состоянии подпития и изобретательность) воплощать свои фантазии в жизнь.
На звонок никто не отвечал. Экая дерзость! Барнс нахмурился, повесил трубку, набрал кухню снова, решив, что в первый раз ошибся номером. И опять никто не ответил. Вдруг он услышал громкий звук где-то поблизости в доме. Наверно, подумал он, его просьбу предвосхитили и ее сладкое воплощение уже за дверью. Он ухмыльнулся пьяной улыбкой и, положив трубку на старомодный рычаг, направился по мягкому ковру к большой двери.
Широкий коридор был пуст. Барнс вышел из гостиной, его элегантные белые туфли слегка поскрипывали.
Он услышал голоса внизу. Неразборчивые и приглушенные, они доходили до его ушей почти как далекое эхо.
Оставленные без ответа звонки и шум внизу давали ему достаточно оснований лично проинспектировать прислугу и выбрать ту, что принесет бренди.
Барнс поставил одну ногу перед другой по центру коридора, поражаясь собственной способности идти по прямой. На площадке перед лестничным пролетом он нажал кнопку вызова лифта. Золоченая кабинка поднялась из фойе, он открыл дверь, сдвинул в сторону решетку и вошел, потом закрылся и опустил рукоятку. Кабинка перенесла его на первый этаж, словно Зевса на облаке.
Он вышел из лифта, не забыв посмотреть на себя в золоченое зеркало. Верхняя половина его форменной рубашки свисала вниз, прикрывая тяжелые медали. Он облизнул губы, поправил волосы, чтобы меньше была видна плешь, разгладил бородку и, прежде чем войти в кухню, принял вид подвыпившего благородства.
Широкое Г-образное помещение оказалось пустым. На длинном столе в центре остывал поддон с печеньем, рядом лежали две прихватки. Перед шкафом с алкоголем стояли бутылка коньяка и запечатанный кувшинчик со сливками, тут же он увидел мерные сосуды и открытую банку с мускатным орехом. Телефонная трубка лежала на настенном рычаге.
— Эй? — позвал Барнс.
Сначала до него донеслось дребезжание, словно кто-то тряс полку. Потом одновременно прозвучали два женских голоса:
— Сюда.
Заинтригованный, Барнс прошел к углу. Обогнув стол, он увидел пять своих служанок (все ухоженные, хорошенькие, с длинными волосами), привязанных гибким кабелем к опорам стеллажа с элитными кухонными принадлежностями.
Поначалу Барнс испытал удовольствие при виде их скованных запястий, широко распахнутых умоляющих глаз. Его мозг, размягченный бренди, воспринял эту сцену как эротический рисунок.
Реальность не сразу разогнала туман. Прошло долгое мгновение замешательства, прежде чем он понял, что кто-то и в самом деле проник в его дом и связал прислугу.
Что кто-то находится в доме.
Барнс развернулся и побежал. Женщины завопили, и он врезался бедром в стол, согнулся пополам от боли, пробираясь к двери, чуть не вслепую пересек площадку первого этажа, завернул за угол. Его одурманенный мозг кричал: «Бежать!» И тут через тонированные фиолетовой пленкой двустворчатые двери он увидел снаружи схватку: одного из его охранников-вампиров свалила мощная темная фигура. Потом появилась вторая и нанесла поверженному удар серебряным клинком. Барнс отскочил назад, путаясь в собственных ногах, увидел, как к налетчикам со своих постов вокруг дома бегут охранники.