Вечность по имени Любовь
Шрифт:
– Да, но он ей изменял.
– Мой отец тоже изменял моей матери, хотя ее выносить довольно трудно. Ты знаешь, по большому счету, она очень неплохая, но ее бывает слишком много. Маша, я не буду тебе изменять, никогда.
– Попробуй только, я тебе глаза выцарапаю.
Они пошли, обнявшись, к метро, мило болтали и забыли обо всем.
Белла пришла к Любе.
– Любовь Александровна, я должна вам сказать, что я не согласна с дружбой моего сына и вашей дочери. Нет, вы не подумайте, мне симпатична Маша, она милая, хорошая девочка, но ей тринадцать, и я боюсь. Если бы ему было двадцать семь, а ей двадцать, я искренне радовалась бы их союзу. А так, вы поймите, у вас власть, если что у них случится, вы посадите моего мальчика в тюрьму. Я люблю его.
– Белла, не говори ерунды, пришла, вдруг стала со мной на вы, несешь всякую
– Ты хочешь сказать, что мой сын глупый?
– Нет, Белла, угомонись! Пойми, что своими наездами ты ничего не решишь и ничего не добьешься. Он не глупый, он славный, домашний мальчик. Просто он немного наивный, слишком романтичный. Он не знает жизни и не умеет жить. Но он очень хороший. И если у них с Машкой все сложится, я буду только рада. Я просто очень хочу, чтобы все было вовремя. И еще, я очень боюсь Валентину. Вот уж кто точно добра твоему Артуру не желает, так это она.
Часть 48
– Мама, мне срочно нужна твоя консультация.
– Боря, по поводу больного?
– Больной, она девушка.
– И?..
– Кажется, я лопухнулся. У меня гнойное осложнение после аппендектомии. По-моему, там кишечный абсцесс.
– Что говорит заведующий?
– Ты с ума сошла? Я пойду к Валерке, сообщу, что я натворил и выслушаю по полной?
– Сын, я понимаю, что ты пришел к матери, а не к замдиректора. Но есть понятие - субординация. И я, выслушав тебя, должна принять меры. Я посмотрю твою больную девушку, а дальше вы с Валерием Александровичем получите все, что заслужили. Если ты с этим вопросом сейчас сходишь к папе, то я тоже получу и заодно Федор Яковлевич, хотя он совсем не в курсе. На работе мы тебе не родственники, не родители и не братья. Все родственные отношения мы оставляем дома. Работа есть работа.
– Вот я влип по жизни. И так всегда, я изгой в семье. Валера любимый, папа на него молится, Ванечка –умница, ему все лучшее, а я что? Меня и дома не замечают, и на работе я лох. Мама, я люблю тебя, ты хоть в курсе? Я сын твой, Мариной воспитанный.
– Боря, Боря! Ты меня в чем упрекаешь? Чего у тебя не было из того, что ты хотел?
– Родительской любви не было.
– У тебя язык поворачивается?
– Мама, я вас всю жизнь ждал, я только и делал, что ждал, когда на меня времени хоть чуть-чуть останется. А вам всегда было некогда. Я врачом стал хирургом, чтобы мать родную видеть хоть иногда в операционной, понимаешь? А ты мне субординация? Да пошли вы все!
Он хлопнул дверью и вылетел из кабинета. Люба взяла сигарету, подошла к окну, закурила. Слезы катились из глаз. Не ожидала она от сына. Сколько крови выпили ее дети, пока выросли! Сколько слез, она из-за них пролила, сколько переживала, выслушивала, помогала, понимала, или старалась понять. Она никогда не ругала, всегда все решала мирно и получила. Неужели все двадцать два года своей жизни Борька копил обиду? Что же делать?
Люба курила одну сигарету за другой. Где она что упустила? Не было с ним проблем, особо серьезных не было. Учился он хуже, чем другие, школу иногда прогуливал, но не хулиганил, не дрался, все за компьютером сидел, даже не гулял почти. Красивый парень, яркий. Черты лица, как у Саши, а глаза и волосы черные, как у нее. Девочки покоя не дают, но и к этому она давно привыкла. Все мужчины такие, хоть отец ее, хоть Саша, чего от детей ждать? Зачем он так с ней? Вопрос вставал снова и снова, и ответа на него не было, только боль в груди. Сигареты кончились, голова разболелась. Люба умылась холодной водой, приложила к глазам холодные салфетки, посидела немного и пошла в отделение.
В ординаторской Борьки не было. Она зашла в кабинет Валеры. Никого, «на операции» - сказала медсестра. Люба пошла по палатам. В четвертой увидела сына. Вошла, подошла к больной. «Какая хорошенькая девушка!» -Люба залюбовалась Борькиной пациенткой. Борька посмотрел на мать, внимательно, как-то с сочувствием.
– Простите меня, Любовь Александровна. Можно я доложу больную? Я не хотел вас обидеть! Честное слово! Мама, я не хотел! Нет никакой вашей вины, ни твоей, ни папиной. Мама, ты плакала? Прости, мамочка, просто я расстроился. Я ее оперировал. Сам! Все шло как по маслу, а теперь абсцесс, температура! У Валерки так не бывает, у тебя тем более, а я просто неудачник.
– Борис Александрович, послеоперационные осложнения,
Она провела обследование, успокоила пациентку и подняла ее в операционную почистить абсцесс. Когда пациентка вернулась в палату, Боря остался с ней. Сказал, что будет заходить почаще и все у нее образуется.
Люба вернулась в свой кабинет. Через час ее вызвал директор. У Саши сидели родители девочки. В воздухе висело напряжение.
– Любовь Александровна, -Саша начал разговор.
– У вас и вашего сына проблема.
– Проблема устранена. Данное осложнение встречается. Проблема врача состояла в том, что он слишком близко к сердцу принял все происходящее, но он вовремя распознал осложнение, вовремя назначил обследование и лечение. Для врача, который работает первый год, повышенная эмоциональность нормальна. Так что я не вижу причины вашего недовольства. А то, что он мой сын, не имеет никакого значения. Я тоже из семьи врачей.
– Кто конкретно был виноват в осложнении?
– Индивидуальная реакция организма. За месяц до аппендицита у девочки был фурункулез. То есть, налицо инфекция и ослабленный иммунитет. Больная получает адекватное лечение. Александр Борисович, извините, у меня много работы. Я пойду, с вашего позволения.
– Да, идите. Видите, лечение вашей дочери контролирует главный хирург страны, так что успокойтесь.
Люба не стала рассказывать Саше о конфликте с сыном, но неприятный осадок остался.
Вечером Борька не пришел домой, остался со своей пациенткой. Состояние девушки улучшилось, температура спала. Но он все равно просидел с ней всю ночь. Нянчился, как с малым ребенком. Утром в палату вошла Люба, узнала состояние больной и отправилась работать дальше.
Предстояла сложная многочасовая операция, и Люба взяла ассистентом Бориса. Надо учить ребенка. Она не любила оперировать с интернами. Они были слишком медлительны, не понимали ход ее мысли и зачастую не совсем осознавали, что требовалось от них. С ординаторами было легче, у них уже был какой-то опыт. Она любила оперировать с профессионалами, но кто ей даст? Надо учить молодежь, и она брала ординаторов. Но Борька же свой, его точно надо выучить, дать в руки профессию и квалификацию. До Валеры ему далеко, у Валеры мозги работают куда надо и руки хорошие, а у Бориса ни того и ни другого. Но он сын и его надо учить. Люба достала литературу по теме предстоящей операции и вызвала Бориса. Она дала ему сначала все прочитать, а затем села разбирать с ним вместе, что к чему. Боря не сопротивлялся, передал своих больных Валере и сел за книги, через два часа они с Любой вошли в операционную. Около часа ночи Люба с Борей вернулись домой совершенно измотанные. Они ели на кухне и разговаривали, обсуждали операцию, прогноз, план лечения. Затем оба легли спать. Утром начался рабочий день. Борис пошел посмотреть своих больных до обхода завотделением. Вошел в палату Алины, пациентки с осложненным аппендицитом, но там никого не было. Он справился у медсестры, оказалось, что вчера, после обхода, завотделением выписал пациентку, рекомендовав перевязки в поликлинике по месту жительства. Борька расстроился, понравилась ему девочка. Он никому ничего не сказал, работал как обычно. Вечером он с Артуром и Андрюшкой собрались у Егоровых. Обсуждали работу, проблемы, девочек. Все было как всегда, но из головы не шла Алина. Ему первый раз понравилась пациентка. Он ни на одну девушку в больнице не смотрел, как на девушку. Романов с медсестрами, персоналом, пациентками у него не было. Все девушки были со стороны. А вот Алина запала в душу. Он увидел ее в приемном всего пару дней назад. Миниатюрная, хрупкая, крашеная блондинка была похожа на куклу. Живот заболел на вечеринке у подруги, девушка была в состоянии легкого алкогольного опьянения. В приемном отделении она пробыла долго. Сначала исключали беременность, затем все остальное по гинекологии, и только после исключения всего заподозрили аппендицит. Когда Борис вошел к ней в палату, там уже были родители Алины. Оперировал он сам. Все было хорошо. Следующий день тоже не предвещал дурных новостей, он поболтал с ней во время обхода, девушка явно кокетничала с ним, но к этому он привык. А вот дальше поднялась температура. Заигрывать с Алиной после повторной операции он не стал, а теперь ее выписали, и он жалел, что не спросил телефон и вообще не предложил продолжить знакомство.