Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

“Павел, Варнава, просыпайтесь, а то вы все про­спите”. — “Мама, они давно вернулись?” — “О Боже, Иисус, Ты тоже вернулся?” — “Да, Мама”. — “Я рада”. — “Может, не стоит их трогать?” — “Сынок, они пришли и сразу свалились, даже ничего не поели”.

— “Что ж, тогда приготовь им пищу. Павел, вставай­те”. — “Иисус, разве Ты уже здесь?” — “Да, здесь, а для вас наступило время обеда”. — “Варнава, вста­вай”. — “Павел, я еще немного…” — “Вставай-вста­вай, Иисус уже здесь”.

“Как вы добрались?” — “Спасибо, Иисус, хорошо”.

— “Павел, плащаница у тебя?” — “Да, только, только…”

— “Ну, говори дальше”. — “Ты нас извини”. — “Да за что же?” — “Нам интересно было, и мы развернули плащаницу, и пред нами предстал Учитель Иоанн, он мно­го говорил с нами”. — “Павел, Варнава, это же хорошо. Чего вы боялись?” — “Мы думали, что Ты обидишься на нас. — “Да разве за такое можно обижаться? А вооб­ще-то без надобности ее не следует и трогать. Павел, спрячь ее где-то в тайном месте, ибо она тебе еще приго­дится”. — “Хорошо, Иисус, я уже знаю, где именно, там ее не найдут”. — “Вот и хорошо, Варнава, что ты Мне можешь сказать по поводу увиденного

тобой?” — “Учи­тель, для меня оно было чем-то необъяснимым, и поэтому я до сих пор в восторге от увиденного”. — “Но ты поверил в то, что увидел?” — “Я искренне во все поверил, но, признаюсь, что мне немного было страшновато”. Иисус засмеялся и обнял Варнаву. “Дитя ты Мое, не нужно бояться того, что согревает тебя и оберегает, хотя, видя в первый раз, можно почувствовать легкий холодок, кото­рый со временем превратится в духовное тепло”. — “Дети, идите сюда, обед готов”. — “Павел, идемте, Мама Мария ждет нас”. — “Иисус, а Ты не уйдешь?” — “Нет, Павел, Я буду рядом с вами. Давно Я не сидел вот так, в кругу семьи. На Мой взгляд, самое приятное, когда Тебя пронзают чувства семейного очага. Мама, Ты со Мной согласна?” — “Иисус, если бы чаще выпадали вот такие моменты в жизни, то я бы была согласна всю жизнь находиться в этом семейном кругу”. — “Учти, Мама, наш семейный круг — вся наша Земля, согласись со Мной. И в каком бы месте мы ни находились, нас везде будет согревать этот семейный очаг”. — “Что ж, Я до­вольна. Павел, Варнава, не отвлекайтесь, кушайте”. — “Мама Мария, но нам ведь тоже интересно слушать вас”. Варнава сидел и смотрел на Иисуса, думал: странно, вроде бы с виду обыкновенный человек, и в то же время Он необыкновенный, ибо по Его велению у всех на глазах происходят чудеса. Почему одни Его любят, а другие от­дали Его на распятие? Смотрю в Его глаза и ничего особенного не вижу в них, но чувствую, что Он силен. Мне даже трудно представить, какие муки Он перенес, но перенес же. И думаю, что не каждому дана такая сила воли. Ведь быть распятым на кресте — страшная смерть. Все видели, что Он умер и в то же время — Он жив. И вот сейчас сидит рядом со мной, значит что — смерти совсем нет? Но я сам видел много умерших людей, кото­рых оплакивали плакальщицы. Как же можно все по­нять? Иисус — Бог, в этом, наверное, Его сила”.

“Варнава, Варнава”. — “Да, Учитель?” — “Сила Моя в Вере в Бога. Если бы не Вера Моя, то Я не сидел бы сейчас рядом с вами”. — “Но, Учитель, как Ты смог?” — “В том-то и дело, что Я все могу, ибо Дух Святой витает везде”. — “А можно ли этот дух увидеть?” — “Ты же видел Иоанна, видишь Меня, говоришь со Мной, тебе, что, мало?” — “Но я вижу только Тебя, Учитель, и видел Иоанна, а где же нахо­дится дух всех умерших?” — “Где и суждено ему быть — в Царствии Божьем. А Царствие находится ря­дом с тобой и в тебе самом, ибо ты являешься части­цей оного”. — “Учитель, я согласен с Тобой, но все же хочется увидеть что-то необыкновенное”. — “Что ж, скоро необыкновенное ты увидишь”. — “Иисус”. — “Что, Мама?” — “Пусть они покушают”. — “А разве Я их этим не кормлю? Ведь духовная пища — это тоже наслаждение”. — “И все же, Иисус”. — “Хо­рошо, Мама, Я выйду, и вы, когда справитесь, тоже выходите, вместе посмотрим на заход солнца”.

— “Дети вы дети, трудно Мне представить, что было бы, если бы не было Меня на Земле. Жизнь не имела б никакого значения и смысла. Люди погибли бы в трясине холодной, но толчок был дан, и зам, дети, придется продолжать процесс, процесс духовного со­вершенства. Точно знаю, что придется вам трудно, но трудности будут легкими для вас, ибо вы будете знать, что все, что вы творите — ради людей. Варнава, ты еще ребенок, но Я знаю, что ровно через сорок три года ты будешь убит, тебя забросают камнями, и твое тело обретет свой покой. Твоя родина примет твой прах, а Бог — твою душу. И все произойдет на Кипре. Но это впереди, а пока — учись. Мое дитя, учись пони­мать людей. Павел, ты же примешь свою смерть в Мамертинской темнице и…”

— “Иисус, Иисус!” — “Мама, это Вы? А Я вот смотрю и любуюсь красотами небесными, но вижу еще нечто и другое”. — “Что именно, Иисус?” — Цар­ствие Отца нашего. Павел, Варнава, подойдите ближе сюда, вы не против прогуляться со Мной?” — “Нет, Иисус, мы только рады будем”. — “Мама, идемте”.

— “Иисус, а почему Луна и звезды не падают на Землю?” — “Потому что они живут по закону Божьему, и властелин Вселенной держит их в своих объятиях, а точнее говоря, все взаимосвязано между собой. И каж­дое небесное тело знает свое место во Вселенной”. — “Иисус, а вдруг…” — “Знаю, о чем вы хотите Меня спросить, такого пока случиться не может. Но если люди разгневают Бога, то небесными телами Земля будет наказана. Но Я надеюсь, что люди опомнятся и

такого не произойдет”. — “А жизнь на Луне есть?” — “А разве в самой Луне вы не видите жизни. Ведь вся Вселенная, со всеми ее планетами — жизнь”. — “А в их жизни есть горе и мука?” — “Как вам ска­зать, все есть, но муки и страдания приятные, ибо они связаны с рождением чего-то нового, а рождение ново­го происходит в муках. Пронизывая Простор Небес­ный, можно встретить много жизней, развитых и сверх­развитых, похожих на жизнь и нет. Но Я повторяю: все взаимосвязано и едино, и все подвластно Всевыш­нему”. — “Иисус, Ты так интересно говоришь, а было бы еще интереснее все увидеть”. — “Я обещаю вам: красоты от вас никуда не уйдут, и вы будете наслаж­даться ими и любоваться. Но пока любуйтесь земны­ми и готовьте себя к встрече с небесными”. — “Но нам жалко будет покидать земные красоты”. — “Я вас понимаю, но вы ведь в любую минуту можете вер­нуться сюда и посмотреть на все своими глазами. Этого у вас никто не отнимет”.

Светила Луна, было тихо и тепло. Медленным шагом по земле шли Мать Божья, Сын Иисус Хрис­тос — Богочеловек и два помазанника Божьих. Не многие знали о сей вечерней прогулке, которая изме­нила всю жизнь юного Варнавы. Никто не знал, о чем думает в эти минуты Пресвятая Мать Мария. Лишь Павел знал многое,

но он молчал. Иисус же говорил и говорил. Божья династия перемещалась по Земле с особенной легкостью. Казалось, что они плывут, и для них не существует никаких преград.

“Дети Мои, стремитесь всегда идти навстречу солнцу и не меняйте своего пути никогда, думаю, вы согласны со мной?” — “Да, Учитель, не согласиться с Тобой, значит не поверить в светящее солнце или идущий дождь, или в легкую прохладу сегодняшней ночи. Учитель, а как мы найдем Тебя в Царствии Божьем, когда придем туда?” — “А зачем искать то, что не утеряно и нахо­дится рядом с вами, вы просто вольетесь в Мою оби­тель и узрите Меня сразу, и Я возьму вас за руки и поведу по доброму полю истинного блаженства”. Вар­нава споткнулся и упал. “Извините меня”. Павел зас­меялся: “Иисус, он уже, наверное, там витает в Цар­ствии Небесном”. — “Вот-вот, Варнава, чтобы все увидеть, о чем Я говорил, нужно смотреть в оба и не оступиться”. — “Учитель, я так и буду поступать и учить других тому”. — “Давайте присядем вот здесь и немного помолчим”.

ОТ ВАРНАВЫ. Я сидел и не сводил глаз с человека — Бога. Он полностью изменил меня. У меня внутри все кипело, душа моя рвалась и тянулась к Иисусу, разум мой торжествовал. Мне казалось, что я сейчас взлечу, как птица, и скроюсь в Небесах, такого наслаждения я не испытывал в жизни никогда. Жить на Земле хорошо, но жить на Земле рядом с Богом — что-то необъяснимое, которое возвышает тебя до чего-то сверхъестественного и сокровенного. Меня пронза­ли молнии, которые не приносили мне вреда, лишь об­лагораживали и готовили меня к божьим свершениям ради всего достойного и могущественного. Излить из себя все о Боге просто невозможно, ибо не каждый человек найдет такие слова, которые охарактеризовали бы самого Бога, от которого исходил свежий и приятный аромат духовной истины. Чело Его рождало все новое и новое, воочию было видно, это от Иисуса Хри­ста исходит необыкновенный свет, от которого освеща­ется Земля обетованная и не обетованная. Господь подарил мне жизнь, тем самым Он подарил мне себя самого, дабы я расцвел в благодати, как расцвели мно­гие Его Ученики. Не пришлось мне увидеть Его рас­пятие, но я видел Его воскрешение и со всеми радо­вался тому. Не много мне довелось находиться рядом с Учителем, но за то немногое я готов был отдать свою жизнь без всяких колебаний. С чем я только не срав­нивал Иисуса Христа, так для сравнения ничего и не нашел, кроме одного — Истины Божьей. В ту ночь о себе я узнал немногое, но многое я знал уже об Иисусе — Боге нашем. Меня осеняло и все больше влекло к познанию всей Вечности, в которой находились мы. Все белое являлось для меня белым. В эти дни я вообще не видел ничего темного. Мне хотелось обнять Иисуса и не отпускать Его от себя никогда. И такое желание было не у меня одного. Освещая своим све­том наши души, Иисус двигал время вперед. Мы же, помазанники Божьи, до конца дней своих были преда­ны только Ему и Христианской Вере, истинно Божьей и земной Вере. Меня часто избивали, даже мои близ­кие друзья, но в этих случаях я не чувствовал боли, ибо знал, за что бьют и издеваются. Мы — Ученики Иисуса

— старались быть все время вместе. Силы были не равны, но все равно в наших душах звучало одно имя — Иисус Христос. А какие гонения церковнослужи­тели устраивали на Пресвятую Мать Марию, страшно говорить об этом. Избитая и оплеванная, измученная до немоготы своей, она терпела все. Мы буквально зарывали Ее из рук преждевременной смерти, а избиения были частыми. Страшно было смотреть, когда разъяренные женщины бросали камни в Матерь Бо­жью. Я часто думал: вы, живые, о чем вы думаете, когда бросаете камень в такого же, как и вы? Но мы не стали на колени пред невежеством и церковной ере­сью, продолжали начатое Богом, зная о том, что Он видит все и вся. Много смерти ходило по земле. Цер­ковь была сильна как никогда, утверждали, что второго пришествия никогда не будет, и это являлось их пол­ным заблуждением. Лишь мы, Ученики Иисуса Хрис­та, стояли на своем, этому преклонялись, в чем и нахо­дили самих себя. Очень сильный человек посетил Землю, и сильнейшим Он ушел в Царствие Божье. С Ним никто не сможет сравниться нигде и никогда и ни в какие веки. Имя Иисус Христос будет нестись по Земле нескончаемо из века в век, и для этого имени в душе человека всегда найдется место, чтобы воспеть все Божье, ибо в этом имени заложена жизнь для каждого, кто будет пребывать на Земле. Всеми нами жизни прожиты не зря. Мы не жалели своих жизней и никогда об этом не будем жалеть, ибо все, что сдела­но ради Бога, все сделано ради людей. В Боге — учение и свет, в Боге радость, сила и вера, в Боге есть весь смысл, в Боге — все. И что вы пожелаете из­брать, то Он и подарит вам. Учтите — он не саморо­док, рожденный сам по себе и ушедший в небытие, он единственный Сын Всевышнего, пришедший и остав­шийся навсегда и вознесшийся в благодать Вечную, ради всего Вечного. Смотрел я на Него и не только

восхищался, но и плакал в душе. Господи, Ты наш единственный, дарующий всем жизнь, сохрани всех бла­гочестивых, сохрани и не отдай на растерзание всему бесчувственному, которому не должно быть места на Земле. Радость была в слезах, души в чистоте.

ИОСИЯ КИПРЯНИН - ВАРНАВА

(для язычников — Бог-Юпитер в образе человека, 5О-й год от Р. X.)

“Мама, а почему Ты молчишь?” — “Иисус, Мне приятно слушать вас, и Мне этого достаточно, да и что Я могу добавить ко всему сказанному Тобой”. — “Что ж, тогда идемте отдыхать”. — “Учитель, давайте еще немного посидим, приятно сидеть, слушая Тебя и смот­реть на звезды”. — “Павел”. — “Да, Иисус?” — “Плащаница уже спрятана?” — “Иисус, я же говорил, даже Ты, Бог, не найдешь ее”. — “Подойди ко Мне”. Павел подошел. Иисус прикоснулся к Павлу. “А не боишься ли ты, что она намокнет?” — “Нет, Иисус, она в глиняном сосуде и глубоко прикопана. Но, Иисус!”— Все громко засмеялись. — “Ну вот, а ты говорил, что Я не смогу найти ее”. — “Все равно она находится в таком месте, что никто не догадается”.