Вечнозеленое поле жизни
Шрифт:
– Валь! Извини, я подумал, не отдашь. Надо было идти до конца!
Заводились, как в былые времена. Силенок уже не хватало, быстрота выполнения движений, скорость пропала, осталось мастерство, высокое тактическое мышление и необыкновенный кураж. До смертей дело доходило. Как Андрей Миронов умер на сцене, так и у нас Сергей Сальников. В раздевалке после матча, улыбаясь, сказал тонкому ценителю паса Амбарцумяну:
– Слав, а как я тебе пас дал – черпачок?!… Нагнулся
Наш приезд всегда был праздником для болельщиков. Не сочтите за старческое нытье, но мы в свое время были гораздо ближе к любителям футбола. И по зарплате, и по расстоянию. Сейчас попробуй, подойди к футболисту после игры. Они сразу в автобус – и все. А нас привозили в Москве только на игру, а обратно – своим ходом. Я еще мальчишкой помню, как идут великие с фибровыми чемоданами от южной трибуны до метро «Динамо». Вокруг толпа народу, что-то кричат, руки пожимают. Мы деремся за право донести чемодан до метро. Как-то шли после матча ЦДКА Бобров с Федотовым, Володька еще совсем маленький был. Я умудрился ухватить чемодан Боброва, так что был рядом. Володька нашел какую-то банку, пнул ее ногой, отскочила к Всеволоду Михайловичу. Тот:
– Вовк, держи!
И, как мальчишка, своими модными ботинками перепасовывает банку. Народ смеется: «Шведой, давай!» Помню, играли в Калуге два матча. После первой игры банкет. На следующий день выходить, Эдик Стрельцов занемог, перебрал немного. Остался в гостинице, мы приехали на стадион, а народ скандирует:
– Стрельцов! Стрельцов!
А Стрельцова-то нет. Он после усугубления. Мне говорят, Борисыч, давай чеши, он тебя послушается. Я схватил легковую машину и прямо в форме поехал за Эдиком в гостиницу.
Разбудил его, говорю: «Давай быстро, народ там только тебя и ждет. Отдашь пяткой пару пасов, и все». Он:
– Честно?
– Честно, честно, поехали.
Вышел, мы все на Эдика играем, стадион затих. Вот фирменный пас пяткой! Отдал и под бурю аплодисментов пошел. Минут через пять глядим, а он уже в народе сидит на трибунах, ему кто-то уже подносит. Эдика народ страшно любил. Там даже хохмы из-за этого были. Вообще, нам, кроме небольших премиальных, давали подарки – кто чем богат. На Севере – рыбы, икры. В Молдавии – яблок, вина. Мы все это поровну делили. Если на глаз не делится, то по жребию. Был у нас «скандалист» Костя Крыжевский. Все подозревал Хомича, который был на раздаче. Хомич кричит: «Кому?» Мы отвечаем: «Крыжевскому». Костя идет получать и ругается:
– Это как же так?! От такого большого осетра, мне одна голова досталась? Ты что, специально это?
– Ничего, ничего, суп сваришь. Знаешь, какой вкусный суп получается из осетровой головы!
В Кишиневе каждому дали по мешку яблок, а персонально Эдику – канистру со спиртом, трехлитровую. Крыжевский опять возмущается: надо этот спирт делить поровну. Эдик говорит:
– А как его делить-то? Давайте, я вам свой мешок с яблоками отдаю, а спирт оставьте.
Ну и под общий смех идет перебранка. Молдаване видят такое дело и приносят еще одну канистру – Крыжевскому. Тогда я встаю и говорю:
– Костя, ты был прав, Эдик поступил несправедливо, не потоварищески. Возомнил о себе. Надо разделить эдиковский спирт. А заодно и твой.
Костя кричит:
– Чего делить-то! Это я так, чтобы Стрельцов не зазнавался, а вот если б тебе дали, я б ни слова не сказал!
Для некоторых ветеранов такие выезды были дополнительным приработком, а у кого-то и просто основным. Позже это дело поставили на серьезную основу. У тренера Полякова Владимира Михайловича даже ставка специальная была в спорткомитете. А еще позже при Лешке Еськове и игроков поставили на ставки. При нем, кстати, в Австралии наши ветераны выиграли чемпионат мира по своей возрастной группе…
Футбол – это вид спорта оптимистов. Я считаю, что у нашего футбола большое будущее и мы будем прекрасно выступать на чемпионатах Европы и мира. Это будет лет через пять-шесть. Для меня в семьдесят лет самое оптимистичное, что во мне нуждаются. Есть хорошее слово: востребован. Одни приглашают, другие. Если б можно было прожить жизнь заново, я бы снова связал ее с футболом. И мне сейчас в семьдесят лет радостно, что я могу учиться футболу заново, как когда-то мальчишкой.
И эта востребованность не означает вручение праздничных наград на парадных банкетах. Лет пять тому назад меня пригласили тренировать команду правительства России. Когда я начал работу, посмотрел – господи, за что же я взялся. Такой хаос был, как мальчишки во дворе. Работая в этой команде, я понял такую вещь, что они, несмотря на высокое положение, просто как люди воспринимают эту игру, всем сердцем. Тренируются в любую погоду. Круглый год. И хотят учиться играть!
А если смотреть со стороны, то личные качества этих любителей отражаются на игре. Бурбулис свое философское мышление перенес на поле. У него хороший вкус к игре, понятие, он может вовремя отдать пас, найти острый ход. Шаронов, замминистра у Грефа. Это футболист с большой стартовой и позиционной скоростью. Думаю, если б он с самого начала играл в футбол, была бы у него школа, он играл бы в команде мастеров. То есть скорость и обводка, продвижение вперед. Сысуев хорошо играет головой, шаг большой. С ударом. В воротах стоит Сережа Гончаров, генерал из ведомства Шойгу. Как интересно жизнь переплетается, ведь его сын Дима, известный ныне вратарь, был еще моим воспитанником в школе ЦСКА. Это тот случай, когда дети учат отцов. Но самое приятное, что все эти талантливые люди стараются выполнять установку, и прогресс команды очевиден…
Все это я говорю не ради похвалы (хоть и очень хочется похвалить). Они научили меня простой мысли, что футбол един для всех – от министра до токаря Войковского завода. В этом мое счастье. И надеюсь, счастье всех, кто любит футбол. Спасибо вам, моим многочисленным друзьям, с которыми меня свела долгая футбольная жизнь.
P.S. Я бы не ослил этот труд, если бы не помощь моего друга, журналиста Игоря Тимашева
Футбольно-творческий тандем мяча, пера и слова…