Вечные следы
Шрифт:
В статьях В. А. Русанова читатель найдет удивительные пророчества. Он хотел, чтобы на берегах Арктики выросли маяки, станции радиотелеграфа, начала работать служба ледовой разведки; чтобы в устьях великих сибирских рек были построены морские гавани. Русанов мечтал о кораблях, оборудованных для исследований в полярных водах, и подробно перечислял виды научных приборов, которыми они должны быть оснащены.
Изучал Русанов и природу льдов и морских течений. Творческое предвидение помогло ему создать стройную для его времени теорию движения льдов из Ледовитого океана на северо-запад Атлантики. Наблюдения полярной экспедиции И. Д. Папанина и исследователей на дрейфующем корабле «Г. Седов» полностью подтвердили его выводы.
Когда В. А. Русанову предложили идти в плавание на Шпицберген, он пригласил принять участие в новом походе Александра Кучина. Онежанин А. С. Кучин, русский северный мореход, когда-то привлек к себе внимание Нансена и Амундсена. Во время плавания «Фрама» в Антарктику А. С. Кучин стал спутником Р. Амундсена.
9 июля 1912 года Русанов и Кучин вышли на небольшом корабле «Геркулес» в их последнее плавание.
«…Мной руководит только мысль: сделать все, что я могу, для величия родины», — писал Владимир Русанов перед началом похода.
«Геркулес» достиг Груманта. И снова начались скитания. Не разлучаясь с геологическим молотком, Русанов прошел в глубь острова, всюду открывая каменный уголь. Он разведал огромные угленосные площади и поставил на острове железные знаки — заявочные столбы Русского государства.
«…Много льдов. Иду на восток», — телеграфировал В. А. Русанов. Затем от него было получено еще одно известие, и вслед за этим «Геркулес» исчез. Исчезли Владимир Русанов, Александр Кучин, невеста Русанова — Жюльетта Жан, штурман, механики и матросы маленького корабля. Тайну гибели этих отважных людей не раскрыл никто… В 1934–1936 годах советские полярники нашли возле берега Харитона Лаптева, к востоку от устья Енисея, столб с надписью: «„Геркулес“, 1913 г.» и некоторые предметы, принадлежавшие участникам похода на «Геркулесе». Найдена была и тетрадь, в которой сохранилось лишь несколько страниц. На одной из них было написано: «В. А. Русанов. К вопросу о Северном пути через Сибирское море…»
«ЕСТЬ ИДТИ К ПОЛЮСУ!»
На пути к Северному полюсу, в расшатанной снежной бурей палатке скончался сын азовского рыбака Георгий Седов. Его спутники, матросы Линник и Пустошный, похоронили тело начальника. Это было 5 марта 1914 года.
Я разыскал лоцмана архангельской вахты Александра Матвеевича Пустошного, и он рассказал мне о последних днях знаменитого полярника.
В 1932 году А. В. Пустошный был еще крепок для своих лет. Одетый в форму Управления по обеспечению безопасности кораблевождения в северных морях, он был по-военному подобран и краснощек.
Село Пустошь на Северной Двине под Архангельском всегда поставляло проводников кораблей северному мореплаванию. Наследственный лоцман, Пустошный в течение своей жизни провел в устье Двины около трех тысяч судов. В каждую навигацию на борту лесовозов, плавающих под флагами всех стран, многие годы была видна крепкая фигура лоцмана из Пустоши.
Лоцман часто видел, как мимо него, дымя, проходила темная громада ледокола, на борту которого было написано: «Георгий Седов».
…В 1912 году в Архангельске на квартире лоцманского командира Елизаровского появился крепкий, широкий в плечах человек в морской форме.
Скоро имя этого человека облетело весь мир. Рыбацкий сын с хутора Кривая коса на Азовском море, приказчик бакалейной лавки, ключник генерала Иловайского (насильно отдан отцом), штурманский «офицер черной кости» и, наконец, старший лейтенант Георгий Седов.
С уважением и юношеской радостью смотрел на прославленного штурмана Александр Пустошный, лоцманский ученик. Молодой человек жадно читал книги о путешествиях в ледяные страны.
Как-то, воспользовавшись тем, что Седов сам заговорил с юношей, Пустошный заявил о своем желании идти в полярный поход.
— Молод ты еще, Пустошный! — ответил задумчиво старший лейтенант, разглядывая собеседника.
— Зато крепок! — услышал Седов в ответ.
Седов кивнул головой. Вскоре после этого он уехал в Петербург, чтобы через месяц снова вернуться в Архангельск.
Начались сборы… Седов неутомимо подготовлял сложный и опасный поход. Соломбальские плотники работали над постройкой разборной бани, дома и продуктового склада. В газетах появились объявления о сборе средств. Вот одно из них:
«С разрешения Г-на Министра Внутренних Дел Архангельским Обществом Изучения Русского Севера открыт сбор пожертвований на организацию экспедиции капитана Георгия Яковлевича Седова к Северному Полюсу. Пожертвования принимаются в канцелярии Общества (здание Городской Думы, рядом с Мещанской правой)».
На кое-как собранные деньги Седов купил у купца-норвежца судно «Св. мученик Фока», на котором тот возил селедку и тюленье сало. Корабль имел тройную обшивку из дуба в 27 сантиметров толщины.
25 августа 1912 года «Фока» вышел в историческое плавание. На судне не было радио. Его оставили, потому что нужно было взять во что бы то ни стало материалы для мачт.
Седов, Кушаков, будущий профессор, а тогда студент Визе, художник Пинегин, геолог Павлов, механик Зандер, великан матрос Юган Тобиссар, Пустошный, бывший золотоискатель Линник и другие пустились в опасное и отважное плавание. На борту «Фоки» было 22 человека.
Угольные ямы корабля были полны. Поэтому взятый за морским баром [5] уголь пришлось сложить на палубе. Судно едва сохраняло плавучесть.
26 августа «Фока» снялся с якоря и попрощался с «Социал-демократом» (кличка северодвинского плавучего маяка за его две огромные буквы «С. Д.»).
У Трех островов разразился шторм. Часть палубного груза с «Фоки» смыло волной, в том числе клетку с собаками и палубную шлюпку. Судно переждало шторм.
На пятые сутки «Фока» вошел в густой торосистый лед Баренцева моря. Во льдах судно находилось около трех суток. Тогда мореплаватели решили сменить курс и идти вдоль берегов Новой Земли к мысу Желания и оттуда уже плыть на север.
5
Мелководье в устье Северной Двины при самом ее впадении в Белое море.
В Архангельской губе с «Фоки» была снята часть команды. Седов решил так потому, что предвидел зимовку, нужно было беречь провизию.
Снова к северу вдоль берегов Каменного острова! Полтора суток спустя в проливе Горбовых островов «Фока» наскочил на мель.
Корабль не мог сдвинуться с места, пока не сняли палубного груза. Но вот лед пришел в движение и столкнул судно с мели. Показались Панкратьевские острова. Но… впереди была полоса льдов.
— Будем зимовать, — сказал Седов, видя безуспешность продвижения судна.