Вечные следы
Шрифт:
На карте Севера появилась бухта Фоки.
Зимовка проходила хорошо. Люди не унывали, не падали духом. Седов читал команде книги о полярных плаваниях.
Баренц, Кабот, Норденшельд — Пустошный слышал эти имена из уст неутомимого начальника. В часы досуга люди веселились. Линник превращался в неплохого актера. У берегов Новой Земли работал самодеятельный театр.
Проводились серьезные научные работы. Неутомимый Седов ходил к мысу Желания, Визе и Павлов пересекали поперек Новую Землю, лоцманский ученик Пустошный стал здесь метеорологом-наблюдателем. Его учил Владимир Визе.
Матросы «Фоки» устроили заготовки леса-плавника, складывая его на берегу, чтобы потом взять на судно. Угля оставалось мало.
— Надо вернуть обратно еще часть людей, — решил Седов.
В половине марта 1913 года 5 человек отправились в одно из новоземельских зимовий. Остальным седовцам надо было идти дальше на север. Но бухта Фоки стала капканом для судна. «Фока» вмерз в крепкий лед. Два месяца подряд полярные моряки пилили лед, пробивая канал для выхода судна. Уже наступил август. Но «Фока» был беспомощен и недвижим. Только 3 сентября вечером, после двухдневного шторма, «Фока» пришел в движение.
— Все выбежали на палубу, — рассказывал Пустошный. — Видим, ледяную бухту взломало. Наш «Фока» начинает двигаться. Идем на юг, в обход льдов вокруг Панкратьевских островов. Вскоре увидели чистую воду. Пошли курсом на мыс Кап-Флора, на юго-запад Земли Франца-Иосифа. Там был расчет пополнить запасы топлива.
И вот 18 сентября «Фока» достиг бухты и Каменного мыса, где находились шесть построек прошлых экспедиций. Седовцы взяли здесь уголь и начали охотиться на моржей. Стрелки добыли 40 зверей и сложили шкуры вместе с салом в трюм (пригодятся на топливо!).
И снова «Фока» в плавании. Он идет к северу узким извилистым Британским каналом самого северного архипелага. На широте мыса Муррей громоздятся льды. Опять неудача! Механик Зандер докладывает Седову о том, что топливо кончилось.
Корабль снова стал на зимовку в бухте Тихой, напротив Рубини-Рока, или, как называет этот утес Пустошный, Рубиновой скалы.
Команда перебралась в кормовое помещение «Фоки», перенесла туда из трюма продукты. В трюмах остались одни крысы. Их было великое множество, и они выбегали даже на вторую палубу.
За Рубиновой скалой тянулась Земля Франца-Иосифа. Линник и Коноплев первыми пошли в экспедицию для изучения неведомого архипелага.
Во второй раз Седов пригласил с собой Пустотного и Линника. Втроем они бродили по западным берегам Британского канала.
Однажды, когда они готовились к ночлегу в палатке, Седов сказал Линнику и Пустошному:
— Самая великая цель — идти к Северному полюсу. До полюса отсюда не так далеко… Только шестьсот миль нужно преодолеть нам, чтобы совершить огромное дело. Пусть мы погибнем, но наука будет обогащена нашим открытием. Пойдете ли вы со мной?
Матросы дали свое согласие. Они беспредельно верили в железную волю и отвагу начальника.
Вернувшись на судно, где уже лежали больные цингой матрос Коноплев и машинист Коршунов, Седов, Пустошный и Линник начали сборы. Они приготовили нарты, чехлы для каяков, двадцать четыре ездовые собаки, провизию на восемь месяцев, патроны, ружья, приборы и шелковый флаг для водружения на полюсе.
Между тем на судне была цинга. В декабре 1913 — январе 1914 года цингой болели матрос Шестаков, штурман Сахаров, буфетчик Казино. Слабели десны и у самого Седова.
Начальник чувствовал недомогание и отлеживался в каюте. Однако в середине января он вызвал к себе Пустошного и Линийка.
— Что сделано? Все ли в порядке? — бодро спросил Седов.
— Все готово!
— Скоро пойдем к полюсу.
— Есть идти к полюсу! — ответили матросы.
Седов приказал перевести своих спутников на усиленное питание. Перед походом он обошел судно.
— Как собаки? Все ли в сохранности? Усильте их питание. Давайте им больше моржового мяса. Не пускайте Линника и Пустошного на тяжелые работы. Берегите их. Здоров ли ты, Пустошный? А ты, Линник?
…В пасмурный, неприветливый день 15 февраля участники похода с утра уложили грузы на двое нарт и запрягли по дюжине собак в каждую нарту. Собрались в салоне на прощальный обед. В конце обеда Георгий Седов прочел приказ о выходе к полюсу. Провожали их в полдень. Экипаж «Фоки» 10 миль шел месте с отважной тройкой. Прогремел прощальный ружейный салют.
— До свиданья! Ожидайте нас в августе, — твердым голосом сказал начальник.
Они двинулись на север. Начальник говорил, что в бухте Теплиц сделают привал и как следует отдохнут. Впереди светились бесконечные льды, попадались открытые полыньи и разводья. Сорокаградусный мороз жег лицо. На вторые сутки разбили палатку.
— Господин начальник, — обратился один из матросов к Седову.
— Нет, нет! — горячо сказал начальник. — Мы трое идем к общей цели. Сейчас мы — братья. Давайте звать друг друга по именам! Вот так: Григорий, Георгий, Александр.
Седов больше молчал. Если он и оживлялся, то говорил только о полюсе.
На седьмые сутки, когда показался остров Елизаветы, Седов начал жаловаться:
— Что-то у меня устают ноги… Одышка мучает… Но ничего! — Седов улыбался. — Дойдем до бухты Теплиц и как следует отдохнем!
На девятые сутки у Седова снова начали пухнуть ноги. Утром он с усилием стащил меховые сапоги, и его спутники увидели на бледной коже черные пятна.
— Пройдет! — утешал Седова Григорий Линник.
Пустошный и Линник растерли ноги Седова спиртом.
В тот же день начальник сел на переднюю нарту. Пустошный попеременно с Линником шли около нарты Седова. Он молчал, все время держа на ладони компас, как бы не доверяя ему. Но магнитная стрелка показывала на север. Нарты продвигались вперед по нескончаемому льду.