Вечные следы
Шрифт:
На пустынный, скалистый берег чуть севернее залива Сан-Франциско, как говорилось уже, проник Иван Кусков и основал на берегах реки, названной им Славянкой, русскую крепость — форт Росс; русские люди посещали Гавайи и устья Колумбии, Манилу и берега индейских рек. Гавайский король подарил Баранову цветущие участки на Сандвичевых островах. В годы расцвета Русской Америки Баранов не успевал принимать в Ситхе гостей. Огромная гавань была полна кораблей. А суровый правитель, окруженный седыми шелеховцами, героями, вроде приказчика Федора Шемелина, жил в Ситхе, в доме с крепкими стенами и растил сына и дочь, рожденных ему индианкой. На стене в его покоях висели портрет Суворова и панцирь, в котором ходил раньше Баранов, подобно Ермаку. Он завел в Русской Америке школы, библиотеку, музей, верфи, основал крепости, спустил на воду русские корабли.
Но у Баранова было много врагов.
Чиновники Русской Америки травили его всю жизнь, не в ситах простить ему простого происхождения, ума и кипучей энергии. Баранова постоянно преследовали ложными доносами, клеветой и скрытыми интригами. Наконец в 1818 году враги распустили слух, что Баранов «наживается» на делах Русской Америки и потому не представляет отчетов Российско-Американской компании в Петербург.
Кругосветный мореплаватель Гагемейстер получил секретное задание — сместить Баранова и принять от него Русскую Америку. Седой герой Аляски не смог перенести этого удара. Возвращаясь в Россию на корабле «Кутузов», он заболел и слег в постель, по нашел еще в себе силы, чтобы выйти на спардек, когда корабль проходил Сандвичевы острова, и взглянуть на вершину гавайского вулкана Мауна-Лоа. На Яве Баранову стало совсем плохо. Отклонив приглашение гавайского короля, который звал его к себе — провести старость под пальмовыми кровлями Полинезии, он лежал почти без сознания в грязной комнате дешевой батавской гостиницы и бредил снегами отчизны.
Умер Баранов 16 апреля 1819 года, недалеко от острова-вулкана Кракатау, на главном пути кораблей, идущих из Индийского океана в Тихий.
Тело героя Русской Америки с пушечным ядром, привязанным к ногам, опустилось на дно тропического моря. Так и не пришлось Баранову увидеть родины, занесенного снегами Каргополя, откуда он, блуждая по свету, пришел на суровые просторы Тихого океана.
После смерти Баранова выяснилось, что он сберег для родины огромные средства и что наличный капитал Русской Америки в несколько раз превосходит все размеры, о которых только могли думать.
Баранов умер нищим, его бескорыстие и самопожертвование изумили даже его врагов. Удивительная личность Баранова не могла быть оценена по-настоящему его современниками. Только великий Пушкин смог увидеть в нем незаурядного человека и гражданина.
А. М. Горький считал Баранова воплощением русской смелости, ума и размаха. В 1935–1936 годах великий русский писатель, узнав о находке писем Баранова и Шелехова в Вологде, проявил огромный интерес к личности правителя Русской Америки и всемерно поощрял предпринятые мною поиски утраченных архивных материалов о Шелехове, Баранове, Хлебникове и других «Колумбах Российских» — бесстрашных самородках, открывавших и изучавших далекие страны.
«КОМАНДОР АНТАРКТИКИ»
Находясь в далеких краях, Фаддей Беллинсгаузен, морской офицер русской службы, свято соблюдал обычаи России.
В декабре 1819 года, незадолго до того, как его корабли впервые торжественно пересекли Южный полярный круг, Беллинсгаузен устроил праздник в честь годовщины побед Кутузова над полчищами Наполеона.
Любовь к родине руководила знаменитым мореплавателем и тогда, когда он давал названия вновь открытым им землям.
Острова Россиян были названы им в честь Кутузова, Чичагова, Ермолова, Румянцева, Раевского. Когда нужно было выбирать названия для островов, Беллинсгаузен прежде всего вспомнил о Бородине, Смоленске, Полоцке, Березине, Малоярославце.
Теплое и заботливое отношение к своим отважным спутникам — простым и выносливым русским матросам, сочувствие к судьбам первобытных людей Австралии и островов Океании рисуют нам Беллинсгаузена как человека, замечательного во всех отношениях.
Огромная любознательность, наблюдательность, трудолюбие, проявленные при сборе и терпеливой обработке накопленных научных данных, ставят Беллинсгаузена в ряд самых выдающихся путешественников прошлого столетия.
Беллинсгаузен, Лазарев, Завадовский, Торсон, Симонов, Лесков, Новосильский, Михайлов, Порядин и другие участники первого плавания русских кораблей к суровому берегу Антарктики прочно вошли в славную плеяду замечательных русских первооткрывателей.
…В 1819 году Фаддей Беллинсгаузен находился в Севастополе. Он водил по Черному морю 44-пушечный фрегат «Флора». Командиру «Флоры» было поручено подробно исследовать черноморское побережье и составить точные карты.
Почему такой труд должен был выполнить именно Беллинсгаузен? Выбор пал на него вовсе не случайно. Кроме плавания в Англию, службы в Ревельской эскадре, командования кораблями Черноморского флота, в послужном списке капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена было отмечено участие в первом русском путешествии вокруг света на корабле «Надежда». Карты и атласы, изданные но результатам похода 1803–1806 годов, были составлены Беллинсгаузеном. Крузенштерн давал высокую оценку деятельности того офицера флота и исследователя.
По той же причине в 1819 году командир «Флоры» был назначен начальником русской экспедиции в Антарктику. Одновременно два корабля отправлялись в Берингово море с тем, чтобы они обошли материк Северной Америки в высоких широтах и возвратились на родину через Атлантику.
Беллинсгаузен поднял свой флаг на шлюпе «Восток». Вторым кораблем — «Мирным» — командовал лейтенант Михаил Лазарев.
4 июля 1819 года [2] легкокрылые шлюпы вышли из Кронштадта и направились в далекий поход. После стоянки в Рио-де-Жанейро корабли двинулись в воды Южного Ледовитого океана.
2
Дата по старому стилю.
15 декабря Беллинсгаузен и Лазарев увидели гористый берег острова Южная Георгия. У его побережья был открыт округлый, скалистый, покрытый снегом и льдом остров Анненкова. Исследуя Южную Георгию, русские моряки назвали ее мысы в честь Порядина, Демидова, Куприянова. Южный залив был назван именем Новосильского.
Так начались славные открытия на самых подступах к Антарктике.
Кругом расстилалось неведомое море, над которым нависло сумрачное небо, пронизанное крыльями голубых буревестников и альбатросов.
Последняя неделя декабря, 1819 года ознаменовалась открытием новых островов Лескова, Торсона (Высокий) и Завадовского (острова де Траверсе). Остров Лескова был покрыт льдами и снегом, остров Торсона представлял собою высокую каменную гору с неприступными склонами, а населенный пингвинами остров Завадовского оказался действующей огнедышащей горой. Венец ее был окутан смрадным паром.
В дни, когда были открыты эти острова, русские отмечали годовщину победы над Бонапартом.
Новый, 1820 год мореплаватели встречали в виду Южных Сандвичевых островов, один из которых впоследствии был назван островом Беллинсгаузена. Когда-то Джемс Кук, проходя мимо этих островов, принял морской лед за островной берег и остался в полной уверенности, что он достиг островов Сандвича. Теперь русским морякам удалось подробно исследовать эти неприступные куски суши в суровом океане.