Вечный любовник

Уорд Дж. Р.

Зетист не поверил, когда Белла сказала, что хочет спать с ним, но, наверное, она и впрямь этого желала. Вот что значила ее шелковая влажность. Женщины могут врать о чем угодно, но не об этом. И только не этим.

Зетист содрогнулся. Когда он пригнул Беллу, лаская ее соски, то собирался остановиться, вопреки собственным словам. Он рассчитывал напугать ее, чтобы она оставила его в покое, обескуражить, а потом отпустить.

Но Белла действительно хотела его.

Он заново прокрутил в голове момент, когда скользнул своей рукой

меж ее бедер. Она оказалась такая… мягкая. Невероятно теплая, гладкая, влажная. Первая женщина, к которой он прикоснулся и которая была такой только для него. Он понятия не имел, что с этим делать, и тогда, среди этой внутренней сумятицы и растерянности, перед его глазами снова всплыл образ Госпожи. Он увидел ее лицо, почувствовал, как она сидит на нем верхом.

Госпожа всегда находилась в возбужденном состоянии, когда приходила к нему. Она добивалась того, чтобы он это понял, хотя никогда не заставляла его прикасаться к ней руками. Умно. После всего, что она с ним сделала, он, словно зверь, порвал бы ее на куски, если бы смог. Заключенная в нем опасность и заводила Госпожу.

Он подумал о влечении Беллы. Может, в его основе лежало то же самое? Жесткий секс. Дикость как орудие наслаждения.

Для Беллы он — опасный мужчина, приключение.

Желудок снова сжался. Зетист склонился над унитазом.

— Думала, ты просто нагрубил, — раздался над ним голос Беллы. — Даже не предполагала, что тебя и вправду тошнит от меня.

Черт. Он не запер дверь.

Он даже не подумал, что Белла может вернуться.

Белла обхватила себя руками. Ей не верилось, что все это происходит на самом деле. Зетист растянулся на полу, полуобнаженный, напротив унитаза. Майка обмотана вокруг руки, тошнота заставляет его содрогаться.

Пока он ругался, она рассматривала его тело. Боже милосердный, его спина! Ее широченное пространство покрывали шрамы, следы каких-то былых истязаний, которые почему-то не зажили, как и его лицо. Но Белла даже не догадывалась, откуда это взялось.

— Что ты делаешь в моей комнате? — спросил он; его голос эхом отдавался от фарфорового ободка.

— Я… я хотела на тебя накричать.

— Не возражаешь, если я сначала покончу с тошнотой?

Он нажал на смыв. Вода стекла, забулькав.

— Ты в порядке?

— Ага, просто развлекаюсь.

Белла прошла в ванную. Все там было стерильно чисто — белое, обезличенное.

Зетист поднялся на ноги в мгновение ока и стоял теперь рядом с ней.

Белла подавила вздох.

Несомненно, Зетист имел сильные мускулы, но они так отчетливо выделялись, что были видны отдельные мышечные волокна, испещренные бороздками. Для воина и вообще для мужчины он выглядел чересчур тощим. Даже истощенным. Спереди в двух местах виднелись шрамы — на левой груди и на правом плече. Оба соска проколоты, серебряные кольца с маленькими шариками отражали свет при каждом его вдохе и выдохе. Но ничего из этого Беллу

не удивило. Потрясением стали жирные черные полосы, татуированные вокруг шеи и запястий.

— Почему у тебя отметины раба крови? — прошептала она.

— Догадайся.

— Но этого…

— …не должно было случиться с кем-то вроде меня?

— Да… ты же воин. Благородного происхождения.

— Судьба — злая штука.

Сердце Беллы распахнулось ему навстречу. Все, что она прежде о нем думала, кануло в тартарары. Он перестал быть для нее будоражащим приключением, став мужчиной, которого ей хотелось приласкать. Утешить. Обнять. Повинуясь порыву, она сделала к нему шаг.

Его черные глаза сузились.

— Тебе и впрямь не стоит подходить ко мне, женщина. Особенно сейчас.

Но она не послушалась. По мере ее приближения Зетист пятился, пока не оказался зажатым между стеклянной дверцей душа и стеной.

— Что, черт побери, ты делаешь?

Она промолчала, поскольку сама не знала что.

— Назад! — сердито скомандовал он.

Зетист открыл рот, его клыки удлинились, став похожими на клыки тигра. Это заставило ее остановиться.

— Но вдруг я могу…

— Спасти меня? Или еще какая-нибудь чушь? Ага. В этом эпизоде я должен преобразиться на твоих глазах. Зверь, отданный в руки девственницы.

— Я не девственница.

— Очень рад за тебя.

Она протянула руку, чтобы положить ему на грудь. Прямо на сердце.

Он дернулся, прижался спиной к мраморной стене. Его прошиб пот, он вытянул шею, отклоняясь и зажмуриваясь. Грудь вздымалась и опускалась, кольца в сосках сверкали серебром.

Голос Зетиста почти полностью сошел на нет.

— Не трогай меня. Я терпеть не могу… когда меня трогают. Поняла? Мне больно.

Белла остановилась.

— Почему? — ласково спросила она. — Почему тебе…

— Просто уйди отсюда. Пожалуйста.

Он еле говорил.

— Я сейчас готов что-нибудь разрушить — мне не хотелось бы тебя задеть.

— Ты меня не обидишь.

Он закрыл глаза.

— Черт побери! Кто тебя воспитывал? Тебя что, обучали мучить других?

— О боже, нет. Просто хочу помочь.

— Лжешь! — яростно фыркнул он, выкатив глаза. — Ты просто лжешь! Ты не собираешься мне помогать, ты просто хочешь подразнить палкой гремучую змею и посмотреть, как она себя поведет.

— Это неправда. По крайней мере… теперь.

Его взгляд стал холодным, равнодушным. Голос лишился всяких эмоций.

— Хочешь меня? Замечательно. Тогда, черт побери, ты это получишь.

Зетист бросился на нее, повалил на пол, перекатил на живот и заломил руки ей за спину. Холодный мрамор коснулся ее лица. Зетист раздвинул ее ноги своей коленкой. Потом раздался звук рвущейся ткани. Стринги.

Белла онемела. Ее мысли и чувства не могли догнать его действий. Но ее тело знало, чего хочет. Неважно, злится она или нет, но она примет его внутрь.