Вечный поход
Шрифт:
Один за другим сновали собиратели, росла гора камней, разысканных и доставленных ими. Побелевшие глыбы укладывались горкой, и очень походили на ритуальную кучу черепов. Они служили напоминанием богам: после дарованной божественным благорасположением победы в грядущей битве – воины принесут истинную жертву, сложив ещё большую кучу из отрезанных голов побеждённых. На вершине горы собранных камней монголы воткнули несколько копий и шестов. Длинные ленты затрепетали на ветру, точно как люди, которые всю жизнь трепещут в ожидании волеизъявлений богов.
Затем Чингисхан распустил* пояс и, тщательно расправив, повесил его себе на шею. После этого снял с головы шлем,* отороченный мехом барса, закрепил
Застыл на некоторое время, прислушиваясь к голосу Неба… Должно быть, получил ответ – мольба Великого просто не могла остаться безответной! – вновь повязал пояс, надел шлем и необычайно ловко для своих лет запрыгнул на коня.
На гарцующем от возбуждения иноходце Повелитель проскакал перед выстроившимися колоннами воинов – туда, обратно и вернулся к середине.
Великий Хан остановился и принялся зычно вещать, обращаясь ко всем сразу:
– Слушайте меня, мои доблестные соратники! Много воды утекло с того дня, когда Небо повелело мне завоевать мир и править всеми народами, и во исполнение небесной воли я поднял Белое Девятихвостое Знамя. На следующий же день было мне видение. Явил предо мною свой лик бог войны Сульдэ и среди многих прочих откровений научил создать Тугургха цэриг – свою верную гвардию… Это вы, преданные мне нукеры дневной и ночной стражи, для спокойствия моего тела и души оберегали кругом мою ставку в дни и ночи дождливые и снежные, знойные и ветреные, равно как и в час тревог и битв с врагами… Во многом благодаря вам достиг я великих успехов, поднялся выше всех земных людей! Завещаю же потомкам смотреть на вас, моих телохранителей, моих гвардейцев, как на величайший памятник обо мне. Повелеваю тщательно заботиться о вас, не возбуждать вашего неудовольствия и считать вас благодетельными духами… Моя кончина была мнимой, обманной уловкой! Мой Путь Военачальника не оборван, он длится! И я призываю вас отправиться со мною в новый поход! Исполнить свой воинский долг, пребывая и далее моей непобедимой армией… Нет предела доблести и отваге нашего войска! Сегодня мы вновь выходим на опасный путь, который неминуемо приведёт в объятия Смерти. Но достойным воинам он подарит неувядаемую Славу… и позволит влиться в ряды грозной Облачной Орды! Слышите, мои багатуры?! Я верю, среди кэкэритэн недостойных НЕТ! Я лично буду просить Вечное Небо за каждого из вас. И клянусь, что пройду с вами каждый шаг этого похода под неотступным взором Ока Неба!..
Я сказал!!!
Громогласный одобрительный рёв тысяч глоток был ответом Чингисхану.
Полководец, за которым воины следуют по убеждению, а не просто вынужденно подчиняясь ему, – уже на четверть выиграл любую битву. Военачальник, которого его войско любит – победил уже наполовину.
– …недавно вы слышали из уст гонца разведчиков, что на нас идёт целая армия незнакомого воинственного народа… – продолжил Чингисхан. – Непокорённых народов земных оказалось гораздо больше, чем я полагал… Копья нового врага так длинны, что задевают собой облака! Но разве что-нибудь на свете способно испугать доблестный Чёрный тумен?!
– Не-е-ет!!! – громыхнуло над бескрайней степью.
– Так выступим же, не мешкая! И пускай Сульдэ решает, достойны ли мы победоносно шествовать по этим новым землям, на которые его воля нас привела! Вперёд, мои могучие барсы! Хур-раг-гх-х-х!!!
Взвилась длинная ажурная плеть. Ожгла бок скакуна.
Иноходец Джуггэ взвился на дыбы. Заржал, показывая Небу воинственную улыбку-оскал. Несколько раз ударил копытами передних ног по податливому воздуху и опустился на землю. Подсел… И, наконец, рванув с места, выбросил обе передние ноги далеко вперёд. Почти одновременно взрыл ими почву, завершая
Первый шаг!
Первая песчинка, оброненная на оглушительно пустынную поверхность нижнего отделения песочных часов.
Новый отсчет времени на шкале Вечности.
Первый шаг по нескончаемой тропе Военного Похода. Сделал его стремительный хурдум хуба Джуггэ, подаренный Великому Хану старшим сыном Джучи. Тайна смерти которого так и останется неразгаданной где-то там, позади, в прошлой жизни… Сохранил конь, сам того не ведая, жизнь хану – унёс на себе от злобных демонов, стелившихся по следу. Теперь же – уносил по новой тернистой тропе навстречу желанным победам.
…Серый в яблоках иноходец быстро удалялся, грациозно выбрасывая правую переднюю ногу. Вслед ему, спохватившись и настёгивая коней, вытягивался, лязгая железом, ударный клин первой тысячи – отборнейший из отборных. Отряд багатуров. Напряглись, ожидая команд своих нойонов, другие тысячные колонны… Немного запоздав, пронзила даль звуками будоражащая труба дунгчи Тасигхура.
Где-то впереди простирались неведомые земли, возможно, усеянные цветами, а может, пропитанные смертью насквозь…
Где-то, не далее десятичасового перехода отсюда, навстречу монголам спешила целая грозная армия, если верить словам этой подколодной парочки – Кусмэ Есуга и Дэггу Тасха. И абсолютно ни за что нельзя было поручиться, только молить Небо, просить его не отвращать свои благосклонные очи. И всё-таки по губам Великого Хана блуждала, угасала и вспыхивала вновь – улыбка! И прищуренные глаза посветлели до невиданного ранее серо-жёлтого оттенка.
Давно уже не видал Хасанбек своего обожаемого Повелителя таким счастливым!
Шаг за шагом, постепенно срываясь на полурысь, уходили одна за одной колонны всадников, выстраивались в тяжёлую бронированную змею, ползущую навстречу Неизвестности.
Шаг за шагом. По бесконечной дороге войны…
Лишь чуть различимый среди облаков орёл неподвижно парил над ними. Медленно оскальзывая с нисходящих потоков и тут же взбираясь на восходящие. И – что тут дивного? – должно быть, сам того не желая, плыл в одном направлении с Чёрной тьмой Чингисхана.
Хасанбек скакал в полный опор. Тёплый упругий ветер развевал полы его плаща, незло хлестал по лицу. Где-то совсем рядом с ножнами, ритмично покачивающимися в такт движениям скакуна, расходилась волнами незримая упругая сила. Возле самой земли, во все стороны от темника. Энергия недавно произнесённых им непростых слов: «Храни меня, о Стремительный и Ненасытный…»
И наверное, уже не раз прошептал-добавил Хасанбек к этому старому заклятию четыре новых слова: «…в этом Вечном Походе».
Иначе – отчего бы неустанно шевелились его губы, при застывшем, тяжёлом, как клинок его меча, взгляде?
Глава десятая
В деревне Забродье
Наверное, именно такой исподлобный взгляд загнанный волк бросает из чащи на человеческое жильё.
Дома с виду были так близко, что пяток шагов сделай – упрёшься в скрипучую деревянную калитку, и она своим ворчанием разбудит кого-нибудь из домочадцев. Я отвёл от глаз свой мощный комбинированный бинокль «Зевс», попутно по привычке запомнив показания дальномера. Расстояние до ближайшего дома составляло 294,8 метра.
Жилища, судя по всему, были русскими избами; «самыми что ни на есть», с резными наличниками и ставнями, с коньками на крышах и взаправдашними завалинками. Да и маячивший в начале улицы колодец с «журавлём», склонившимся поближе к воде, вряд ли мог иметь другую национальность. Но вот только… веяло от этой деревни некоей музейностью. Не могла в наши дни, искорёженные тотальным «прогрессом цивилизации», сохраниться до мелочей такая красота, непонятно какого века. Никак не могла!