Вечный ястреб
Шрифт:
– Но что там, в тумане? – медлила Дива.
– Увидишь. Доверься мне. – Она все не решалась, и терпение Талиесена лопнуло. – Бог мой! Фарлен ты или низинница, боящаяся собственной тени?
Дива набралась духу и шагнула вперед. Рукоять меча она держала обеими руками, и острие словно вело ее за собой. Туман сомкнулся вокруг, впереди замерцали огни. У Дивы озябли ноги, и она с удивлением обнаружила, что ступает по воде – не вброд, а так же, как ходят по суше. Большая серебристая рыба промелькнула под ней в глубине, и голос Талиесена в голове сказал:
– Дальше!
Справа
– Теперь стой, – велел Талиесен.
Воительница вступила в озеро и двинулась к Диве… Вода, поднимаясь все выше, дошла ей до бедер.
– Кто ты? – спросила она.
– Не отвечай, – приказал Талиесен. – Просто отдай ей меч.
Дива послушно повернула меч и рукоятью вперед подала незнакомке.
На миг взгляды их встретились, и Дива застыла, ощутив силу и власть другой женщины.
– Способна ли ты видеть будущее, о дух? – вновь задала вопрос королева, но Дива, повинуясь новому приказу друида, медленно пошла прочь по воде.
Талиесен ждал ее по ту сторону тумана. Он сидел на освещенной солнцем траве, запахнувшись в свой плащ из перьев, с изнуренным серым лицом.
– Кто она, эта женщина? – опустившись с ним рядом, спросила Дива.
– Королева иных времен. Не говори никому о том, что видела здесь.
На следующий день четыре тысячи горцев – мужчин, женщин и детей – собрались вокруг холмика, где лежал Ворл, легендарный камень Эариса. Именно у него король поклялся привести свой народ в мирную землю, лежащую за Вратами. Камень был черный, но его жемчужно-белые вкрапления сверкали на солнце, словно драгоценности. Любой из мужчин мог обхватить его без труда, однако весил он больше двухсот фунтов.
В первых рядах среди лордов-ловчих стоял и Асбидаг, вождь аэниров. Лордам от этого было явно не по себе.
Маггриг, глава Паллидов, кипел от ярости. Вчера вечером Камбил вдруг признался, что пригласил аэниров участвовать в клановых Играх. Прочие лорды спорили с ним битый час.
– В уме ли ты?! – бушевал Маггриг. – Или исконное фарленское слабоумие наконец-то одолело тебя?
– Играми в этом году распоряжаюсь я, и проходят они на земле Фарлена. Я так решил, – отвечал Камбил, подавляя гнев.
– Пусть так, Камбил, – вмешался седовласый Ларик, лорд-ловчий Хестена, – но допустимо ли одному человеку устанавливать обычай, которому другие после обязаны будут следовать? – Все знали, что Ларика рассердить нелегко, однако теперь он говорил в сердцах, со сжатыми кулаками.
– Таково мое решение, – стоял на своем Камбил.
Ларик сдержал себя.
– У аэниров нет друзей, есть только вассалы. Они уже приходили на наши земли, чтобы все здесь разведать, но их отослали прочь. Понимаешь ли ты, что в случае их победы мы будем вынуждены допустить их сюда? Победители Игр могут ходить и охотиться где хотят.
– Где уж им, – отговорился Камбил. – Они ведь не горцы.
– Не стану трудиться и обзывать тебя дураком – ты собственными речами доказываешь, что достоин этого имени. Но сердце мое болит оттого, что глупость одного горца может привести к погибели всех остальных. – Лорды зашептались, услышав это, Камбил же оцепенел и сделался пепельно-серым.
– Меня так и подмывает увести Паллидов домой, – поднялся с места Маггриг, – да нельзя. Без нас аэниры как раз и одержат победу. Думаю, каждый из лордов здесь думает то же самое, но тебе, Камбил, я вот что скажу. До сих пор я тебя хоть немного, но уважал, а теперь уж не стану. Мне все равно, что Фарленами правит дурак – это дело самих Фарленов. Но ты ставишь под удар Паллидов, и этого я тебе не прощу.
– Да как ты смеешь! – взъярился Камбил. – По-твоему, меня заботит, что обо мне думает твой захолустный клан? Валяй, уводи отсюда своих хиляков. Паллиды все равно останутся в самом хвосте, с аэнирами или без них.
– Смотрите-ка, аэнирская собачка еще лаять не разучилась, – не остался в долгу Маггриг.
– Довольно! – прервал свару Ларик. – Послушайте лучше меня. Я не горю любовью как к Фарлену, так и к Паллиду, но все мы здесь горцы, и осквернять Игры не дозволено никому. Пусть не будет насилия между лордами-ловчими. Мы можем спорить до хрипоты, но сделанного все равно не поправим. Давайте обсуждать распорядок, иначе нам тут придется до утра просидеть.
К своим палаткам Маггриг и Ларик возвращались в молчании. Ларик, старейший, почти шестидесятилетний лорд-ловчий Друина, был к тому же намного мудрее других. Он нравился Маггригу, но Паллид скорей проглотил бы горячие угли, чем сказал об этом ему.
– Камбил глуп, – произнес старый лорд, когда они до–шли до его жилища. – Он не видит того, что должно быть ясно каждому горцу. Аэниры – враги нам. Наши земли граничат с твоими, и мы с тобой часто ссорились, но если аэниры войдут в Паллид, я пришлю своих воинов тебе на подмогу.
Ловко, подумал Маггриг с улыбкой. Чтобы войти в Паллид, аэниры должны сперва пройти либо через Фарлен, либо через Хестен, а Хестен слабее Фарлена. Ларик ищет себе союзника.
– У нас с тобой вместе наберется тысячи две бойцов, – сказал Маггриг. – Думаешь, они остановят аэнирское войско?
– Может, и остановят.
– Тогда по рукам. Будем стоять друг за друга. Воеводой, само собой, буду я.
– Само собой. Доброй ночи.
И вот на следующее утро Маггриг, глуша в себе гнев, стоял рядом с Асбидагом. Они могли бы сойти за братьев, думала Дива: оба мощно скроенные, оба с рыжими, тронутыми серебром бородами. Разница видна, только если посмотреть им в глаза. Маггриг в отличие от другого не злой человек.
Камбил после краткого приветственного слова перешел к распорядку Игр. Их открывал пятимильный пробег по горам, через леса и долины. В пробеге участвовали триста человек, которых лорды решили разбить на шесть полусотен. Пятеро первых в каждой из них входили в полуфинал, а пятнадцати сильнейшим в последний день предстояло совершить финальный пробег.