Ведется следствие
Шрифт:
— Торт отравлен?! — подскочил Дэвид. Расследовать покушение на свою персону он был готов в любой момент! К сожалению, прежде на него никто не покушался, считая слишком незначительной фигурой.
— Чушь, — сказал Немертвых, рассматривая корчащегося на полу коллегу. Дамы визжали, некоторые падали в обморок, но его это не волновало. — Картина не типична. Ставлю на другое. Дамы, — обратился он к ассистенткам господина Упертых, — у больного есть аллергия?
— Да… — пролепетала Вероника, — на клубнику, чернику и ежевику… О нет, крем ведь клубничный!..
— Типично для intelligenza… Асфикция.
— Да, да, конечно! — воскликнула Гризетта.
— Знаете, Руперт, — задумчиво сказал доктор, глядя на синеющего господина Упертых, — это не командировка, а сплошная частная практика! Это уже начинает утомлять.
— Ну так оставьте его, — сказал следователь, подкладывая кусочек торта Каролине. Оперативники с интересом наблюдали за моральными терзаниями госпожи Кисленьких: задыхающееся светило их интересовало мало. — У вас чай стынет.
— Поздно… — Немертвых вздохнул. — Так, нож…
— Столовый туповат, — беспечно сказала Каролина, покачивая ногой в лаковом ботфорте аккурат над задыхающимся господином Упертых. — А кинжал уважаемого Вит-Тяя весь в креме…
— Не пригодится? — стеснительно спросил Берт, протягивая извлеченный невесть откуда нож. Таким тесаком свободно можно было прирезать больного, и тот явно это понимал, потому что захрипел и забился вдвое сильнее.
— Нет, благодарю, — вежливо отказался Немертвых, вынул из внутреннего кармана небольшой потертый футлярчик, открыл и любовно оглядел содержимое. — Дедушкино наследство…
Скальпель из лучшей стали хищно сверкнул. Завизжала какая-то дама. Хрипы господина Упертых стихли.
— Мне нужна трубка для интубации. Мой саквояж в купе…
— Долго, — хмыкнул Бессмертных и извлек свое вечное перо. — Хвостовик пойдет?
— Вполне, — сказал доктор. — Кончик только срежьте. Так. Ян, у вас… запас всегда с собой, насколько я помню?
— Конечно! — отозвался тот и щегольнул знанием терминологии: — Спиртус гидролизный медицинский!
— Прекрасно. Согните вилку и протрите ее спиртом. Сделаю скобу…. Тем более, серебро полезно, — поучительно сказал доктор. — Даже столовое.
— Теодор, вы всё так же изобретательны! — заметила Каролина. — Но вы пропустите десерт!
— Ни в коем случае, — ответил тот. — Теперь тут и местный коновал справится. Тем более, на следующей станции будет прекрасная клиника. Однако в лазарете нынче такая веселая компания! Завидую, честное слово…
— Как вам, Дэвид, путешествие первым классом? — светски осведомился Бессмертных у своего стажера.
— Впечатляет, — честно ответил тот, сглотнув кусок торта. — Я… ну…
— Ничего-ничего, все такими были, — предупредил его монолог следователь. — Будь вы вовсе ослом, я бы вас не пригласил в эту увеселительную поездку! — Он помолчал. — Кстати о станции… Долго ли нам еще? Кажется, поезд замедляет ход…
Прибежавший на шум и суету проводник подобрался и взглянул на часы.
— Гхм… — прокашлялся он, выдержал паузу и громко объявил: — Следующая станция — «Институт Болот»!
Глава 5. Институт Болот
— Дэвид, вас можно еще раз поздравить, — сказала Каролина торжественно.
— С чем? — удивился тот.
— Побывать в Институте мечтает всякий образованный человек! — отчеканила писательница и поправила воротник своей форменной курточки. Правда, она забыла уточнить, что сентенция ее относится по большей части к людям, избравшим естественнонаучные области знания, но сказать что-либо Дэвид не успел.
— Каролина права, — солидно кивнул Руперт, и Дэвид окончательно раздумал возражать. — Даже если вы совершенно ничего не смыслите в биологии и… хм… некоторых других вещах, взглянуть на Институт стоит.
— Кстати, сейчас поезд будет поворачивать, — спохватилась госпожа Кисленьких, — и если вы посмотрите в окно, то сможете увидеть весь Институт снаружи! Потом-то вас оттуда не выпустят!
— В к-каком смысле? — нервно спросил Дубовны.
— В том, что согласно технике безопасности неподготовленные пассажиры не могут выходить наружу, — пояснила та. — Я, конечно, смогла бы устроить вам экскурсию, но, думаю, всё же лучше обойтись без этого.
— Не стоит, — подтвердил Бессмертных, — это затянется надолго, я вас знаю. А вы смотрите, Дэвид, смотрите! Зрелище того стоит, уж поверьте…
Стажер послушно повернулся к окну, стараясь не обращать внимания на не отстающих от поезда комаров, вгляделся в туман. Экспресс в самом деле замедлял ход, поворачивал — можно было бы, наверно, рассмотреть последние вагоны, если бы не этот густой, липкий даже на взгляд туман, стелившийся полосами и словно облеплявший поезд.
«Может, это и не туман вовсе?», — подумал Дэвид и поежился. Снова посмотрел в окно (прочие пассажиры, кому посчастливилось сидеть на этой стороне вагона-ресторана, и кто еще не бывал в здешних краях, последовали его примеру).
— Не видно ничего, — разочарованно произнес юноша. — Где же Институт?
— Куда вы смотрите, Дэвид? — поразился Бессмертных. — Вот же он, правее смотрите, мы как раз к нему заворачиваем!
Дубовны моргнул: будто что-то случилось с пространством, а скорее всего, это туман играл шутки, искажая очертания предметов и перспективу…
И из этого туманного моря вырастала — теперь он видел совершенно отчетливо, — колоссальная громада Института.
Дэвид даже представить себе не мог таких сооружений: на циклопических решетчатых фермах высилась над болотом громадная перевернутая пирамида, даже сквозь мглу блистающая стеклом и металлом, на плоской вершине ее маячили крохотные по сравнению со строением сигарообразные тела дирижаблей, пришвартованных к специальным вышкам…
— Вот это да!.. — вырвалось у Дэвида.
— А вы как думали! — сказала Каролина с такой гордостью, будто это она выстроила Институт. — Тут люди серьезно работают, а не ерундой всякой занимаются!..
Тут она осеклась и покраснела, а Бессмертных отчего-то усмехнулся.
Дубовны хотел было спросить, отчего же тогда госпожа Кисленьких не осталась служить здесь, раз уж так влюблена в науку, но прикусил язык. Вопрос, скорее всего, оказался бы не к месту и не ко времени.
— Ой… — произнес он вдруг совершенно глупым тоном и машинально вцепился в первое, что попалось под руку.