Ведется следствие
Шрифт:
— Покойной ночи…
Проводив взглядом таинственного гостя, Каролина заперла дверь и набросилась на незаконченную главу, твердо намереваясь в ближайшие пару часов загнать своих героев в еще большие неприятности, чем те, в каковые те угодили ранее…
— Ах, какая красота! — раздавались восклицания в вагоне-ресторане. — Вы только взгляните, что за прелесть! Восхитительно!
Дэвид замучился вертеть головой по сторонам, потому что взглянуть на расстилавшийся окрест пейзаж действительно стоило. Должно быть, именно поэтому экспресс чуть
По правую руку проплывал белоснежный замок, на высоких шпилях трепетали разноцветные штандарты. По левую — посреди круглого озера высилась мрачного вида замшелая крепость, окутанная туманом. Чуть дальше на скале громоздилась вовсе уж невиданная постройка, вниз вел узкий серпантин дороги… И еще, и еще, всех эпох и стилей: изысканные дворцы, утопающие в зелени ухоженных и причудливо выстриженных деревьев, и древние замки с крепостными рвами и подъемными мостами, и какие-то явно заморские сооружения с замысловатыми куполами, высившиеся среди кусочков пустыни, невесть откуда взявшихся в этих краях…
Не смотрели по сторонам только две девушки — Гризетта Настойчивки и Вероника Верненьки, ассистентки доктора Упертых. Самого доктора видно не было.
— Что это с ними? — обратил внимание и следователь.
— Ах, бедняжки… — покачал благородной головой адвокат. — Их патрон совершенно потерял человеческий облик, его пришлось изолировать в санитарном купе, а они винят себя во всех несчастьях. Дескать, если бы они более тщательно следили за доктором, не отвлекались по пустякам — они, должен вам сказать, очень напугались при нападении «пингвинов», — не потакали его слабостям, то всё могло бы и обойтись.
— Зря они так, — вздохнул Бессмертных. — Верно, Теодор?
— Именно, — отозвался Немертвых. — Intelligenza — заболевание страшное и до конца не изученное. Если уж сам мой коллега, человек с колоссальным опытом, не мог предвидеть возможных вариантов течения своей болезни, то что уж говорить о юных ассистентках! Кроме того, больные intelligenza, насколько мне известно, становятся крайне хитры и беспринципны и способны на многое, только бы избегнуть лечения!
— Это я и постарался по мере сил донести до бедных девушек, — произнес Мягко-Жестоких и погладил Цисси. — Вчера они были в совершеннейшем трауре, а сегодня, после небольшой беседы, я вижу, выглядят немного лучше.
— А с доктором Упертых всё настолько скверно? — спросила Каролина.
— Дела обстоят крайне плохо, — кивнул адвокат. — Он начал бросаться на людей, его даже пришлось зафиксировать на койке и воспользоваться кляпом. Трудно представить, что столь воспитанный человек может настолько грязно ругаться… а ведь его приходят проведать его милые ассистентки!
— Остается только надеяться, что его удастся довезти до места, — добавил Немертвых. — Я слышал, там достигли немалых успехов в деле излечения от intelligenza. Кое-кого даже удавалось вернуть в нормальное общество, хотя и у них случаются рецидивы…
— Да, в Болотноградске созданы уникальные лечебные заведения, — подтвердил Людвиг. — Чем только не пользуют там бедолаг! Солнце, воздух, соляные ванны…
— Гальванотерапия, — добавил Теодор. — Говорят, в этом направлении удалось добиться наибольших успехов.
— Именно, — подтвердил адвокат. — А еще, разумеется, музыка: классические военные марши оказывают на больных благотворное воздействие. Некоторые даже начинают ходить в ногу — а это первый шаг на пути к выздоровлению. Иногда, правда, случаются серьезные приступы, начинает человек, например, землю руками скрести, книги рвать… тогда его, голубчика, приходится вздергивать на мягких лямках.
— Воздушный компенсатор? — поинтересовался доктор.
— Он самый, — подтвердил Мягко-Жестоких. — Дело для тамошней медицины совершенно обычное. Подергается больной, пену выпустит — и свободен, главное, не навредит ни себе, ни другим.
— А вот в лунные ночи, — добавил Немертвых, — я слышал, бывает тяжело: особенно трудные больные порой даже решетки перегрызают… Так что всех стараются развести по палатам, а особых смутьянов — на лямки, да-с.
— А кое-где, представьте себе, считается, что методы болотноградских клиник негуманны! — воскликнул адвокат.
— Очевидно, эти гуманисты никогда не сталкивались с больным intelligenza в острой стадии течения заболевания, — хмыкнул доктор.
— Людвиг, — встрял вдруг в беседу Руперт, — вы как-то подозрительно много знаете об этой болезни. Неужто это милые девушки успели вас просветить? Или?..
— Или, — вздохнул тот. — Вынужден был ознакомиться, благо место моего назначения — именно Болотноградск, и сталкиваться с подобной публикой мне придется чаще, чем хотелось бы.
— Вот как! — удивился Бессмертных. — Что же произошло в этом славном городе, если потребовалось ваше присутствие? Насколько я помню… там ведь опытная зона полного отчуждения, морской отряд военизированной охраны имеется… И городской адвокат, кажется, тоже был.
— Именно, — развел руками Мягко-Жестоких. — Был.
— Не может быть! — воскликнул следователь. — И он…
— Увы, — вздохнул тот. — И его не миновала чаша сия. Было решено, что для работы в таких нечеловеческих условиях требуется кто-то более… хм… устойчивый. Хорошо еще, что распознать адвоката, заболевшего intelligenza, достаточно легко: он делает себе мерило и начинает вести себя вызывающе.
— Мерило? — Дэвид оторвался от созерцания заоконных красот (сейчас экспресс пересекал мост через широкую реку, и внизу били разноцветные фонтаны). — А что это такое?
— Ах, это заморская ересь, — печально поведал Людвиг и погладил Цисси. — Этому в наших университетах, к счастью, не обучают… Так вот, мерило, к вашему сведению, представляет собой ломообразный жезл, на двух сторонах которого отгравированы риски с номерами статей… такая, понимаете ли, мерная линейка. Обвиняемый собирает золотые, складывает их в столбик, а адвокат проверяет мерилом его высоту. Соответственно, по одной стороне определяется гонорар адвоката, а по другой — размер подношения ведущему дело. Таким образом, — закончил Мягко-Жестоких, — по их мнению, обеспечивается беспристрастность суда, ибо размер подношений одинаков для всех участников процесса.