Ведите себя правильно

Иевлев Павел Сергеевич

— Значит, рили так. Ну вот я и сдёрнул мало-мало кэш. И пробухал его. Да, это говённо, я в курсе, чел. Ты, конечно, ни во что не въезжаешь и вообще стрёмный, но мне ты рили не говнял. А вот я тебе — да. Я говночел, чел.

— Это я знаю. А удрал-то почему?

— Блин, чел, а ты типа не знаешь, да?

— Скажи.

— Ладно, давай делать вид, что всё норм, чел. Типа норм, что ты с тем козлом сделал, да?

— А что я с ним сделал?

— Рили, чел, не знаю. Но это было самое стрёмное, что я в своей жизни видел. Я пьяный был, чел, я не въехал сперва, потом забыл. Утром встал — бодунище, вообще ни до чего. Потом с тележкой на склад, еле дотащился, башка раскалывается… Мне та тётка и говорит,

хочешь, мол, попить? А у меня сушняк дикий. Я попил, и меня как растащило снова! Ну, с самогонки так бывает, рили, водички попьёшь и опять накрывает. И тут я как вспомнил! Так резко вспомнил, чел, что еле до сортира добежал. Блевал, как уборщица твоя, фонтаном. Выползаю по стеночке, и тут до меня доходит — а я ведь вчера у этого чела бабло попятил! И ведь он это сегодня узнает! Снимет кассу и поймёт, что это я! И так мне стало от этого стрёмно, чел, что я вообще забыл башку включить. Мне бы допереть, что если ты такие штуки можешь, то хрен от тебя сбежишь, чел. Но я ж дурак, чел. Сначала делаю, потом думаю. Да и то не всегда.

Панк вздохнул, взял ещё кусок пирога и продолжил:

— Смотрю, на парковке фура. Я к водиле: «Возьмёшь»? Старый дед, и грузовик старый. «Возьму, говорит, только гамбургер себе купи, а то у меня один, и я тебе свой не отдам». Но я сказал, что к чёрту жратву, мне бы свалить. И мы уехали. Кстати, гамбургер он и правда сам схавал, не поделился, я только слюнки глотал — к вечеру меня бодун отпустил, и жрать хотелось жёстко. Но я терпел, лишь бы подальше уехать. Ехали весь день, потом встали. «Всё, говорит, я приехал. Тут ночую, завтра двину дальше». Я ему: «Спасибо, драйвер, рили выручил, буду другую тачку ловить». Вылезаю, иду такой, радуюсь, что так ловко свалил, думаю пожрать и снова выйти на стоп, подхожу к кафе — и фигею, рили. Это то же самое кафе! И тётка та же самая! Чёртов водила привёз меня обратно! Я конкретно зассал — я же, типа, из-под залога сдриснул, вот она меня щас увидит, вызовет полиса, и тут-то я точно в тюрягу заеду, даже не пожрамши. Спрятался в кустах за помойкой, и там просидел до утра. Замёрз как яйца у моржа. Жрать хотелось так, что желудок сам себя переваривал. Утром выполз на трассу, отошёл, чтобы из кафе не увидели, стою — без толку, никто не притормозил даже. А потом раз — та же фура. С тем же дедом. «Опять, говорит, ты без гамбургера?» Ехали весь день, дед жрал свой гамбургер, а я только икал от голода. Спецом следил — прямо ехали, не сворачивали никуда! Потом опять ночь, парковка, кафе… Вылезаю — то же самое. Вот тут до меня и дошло, чел.

— Что?

— Что ты ещё более стрёмный чел, чем я про тебя думал, чел. И что дурак я был, когда думал, что вот так просто свалю от тебя, чел. Как ты это сделал, чел?

— Я ничего не делал, — сказал я абсолютно честно. Но он мне, конечно, не поверил.

— И с тем пьяным козлом, в шалмане, тоже ничего не делал?

— С каким ещё козлом?

— Который на меня быдлил по-дурному. Ты ещё скажи, что его не было!

— Его не было, — сказал я опять совершенно честно.

— Типа, там не было? Или как?

— Вообще не было. Не рождался, не жил, не пил самогонку, не пытался набить мне морду, не делал кучу других бессмысленных вещей, которые обычно делают люди.

— Ты ведь щас гонишь, чел? — грустно спросил панк.

— Это чистая правда. Сам подумай. Если я сделал что-то ужасное с человеком в общественном месте при куче свидетелей, то почему я ещё не в тюрьме?

— Я подумал, чел.

— И что?

— Теперь я рили сцу тебя ещё больше, чел.

— Просто постарайся

вести себя правильно.

Глава 17. Помойка Бурбон

— Я схожу на склад, — сказала Швабра угрюмо.

— Что ты тут делаешь? — удивился я. — Ты разве не должна быть сейчас в школе?

— Должна.

— И?

— Я прогуливаю.

— Школьник, прогуливающий занятия, должен выглядеть более счастливым, — заметил я. — Иначе какой смысл?

— Я не хотела прогуливать. Но чёртово сраное платье село. Я честно пыталась натянуть его на свои мослы, но результат был такой, что даже ты с твоей вечно мрачной рожей хохотал бы до колик. В штанах девочек в школу не пускают. Другого платья у меня нет.

— У тебя не будет неприятностей?

— Ещё как будут. Прогулы — чуть ли не единственное, что у нас не прощают. Ну, кроме джинсов на женских жопах. Как будто у меня есть жопа… Зато я могу сходить на склад и заработать сверхурочные. Потому что, как бы мне ни было жалко денег, а платье придётся купить. Надеюсь, в лавке есть что-то дешёвое. Может быть, даже ношеное. Правда, мне обычно всё либо коротко, либо меня туда влезает три, но чёрт с ним. В уставе школы написано, что я должна быть в платье, а не что я не должна в нём выглядеть как обсоска. И не вздумай попереться в магазин со мной! Где там тележка? Мне пора.

— Прив, жаба, — поприветствовал её панк, выкатывая из подсобки тележку.

— Да уж, если день с утра не задался, то дальше так и покатится, — прокомментировала девушка. — Честное слово, босс, мне жалко твоих денег, но как же без него было хорошо!

***

— Видел вашего беглеца, — сказал Депутатор, снимая фуражку. — Вернулся? Неужели совесть проснулась?

— Нечто в этом роде, — ответил я уклончиво и налил ему виски.

Кажется, часы работы бара все считают ненужной условностью. Чёртова рань, а я уже за стойкой.

— Простите, что в неурочное время, — уловил моё недовольство полицейский, — но я сегодня вообще не ложился. Опрашивал всех, кто живёт вокруг дома учительницы. Это довольно много народу.

— Ночью? — удивился я.

— Разбуженные люди более естественны в реакциях.

— Мне показалось, что население не спешит оказать содействие правоохранительным органам.

— Это так, — согласился Депутатор, выпивая первую и возвращая тамблер, — но я практически всегда отличаю ложь от правды по визуальным признакам. Микромимика, невербальные сигналы… Хорошая прошивка зрительных имплантов, нечто вроде детектора лжи.

— Так ваши глаза…

— Не настоящие, как и многое другое в моём организме. Это имеет свои плюсы и минусы.

— И вы всегда видите, что вам врут?

— Почти всегда. Скажем, вы для меня совершенно непроницаемы.

— Даже так?

— Вы либо абсолютно честны в каждом слове, либо проходили специальную подготовку для работы под прикрытием. Ставлю на второе.

— Почему?

— Люди никогда не говорят честно. Умалчивают, передёргивают, сдвигают акценты, меняют трактовки. Это нормально. Абсолютная искренность неестественна.

— И что показало ваше ночное расследование?

— Хотя горожане отвечали не очень охотно, но внезапность ночного опроса сделала своё дело. Я совершенно уверен, что похищение мальчика действительно никто не видел. Хотя в то время, когда оно произошло, на улице и дома было множество людей. Городок очень тихий, любая нештатная активность привлекает внимание, а уж трое мужчин, несущих по улице ребёнка, никак не могли быть незамеченными.

— Вы установили время? А говорите, у вас нет талантов к расследованию.