Ведьма и ее бандит

Купер Кира

Как бывает в таких случаях, ко мне наряду со злостью пришло вящее спокойствие. Когда точно знаешь, как поступить, а лишние эмоции вроде трусости или паникерства сейчас на руку противникам, их довольно легко отбросить. Тошнить перестало, а руки сами зачесались на проклятия. Растопырив пальцы, я бросилась вперед, шепча заклинания.

— Морэс кварто постромахэ вар!

Голос, ставший громким и звонким, легко разрезал общий гвалт. Конечно, меня заметили.

— Пошла отсюда, дура! — заорал Ад так, что на месте нападавших я бы

собрала манатки и, извинившись, быстренько убралась восвояси.

Если он так с собственной женой разговаривает, что ждет врагов? Но нас этим, понятное дело, не напугаешь.

— Сам дурак! Морэс кварто…

— Малая, беги, — выкрикнул уже Януш, отчаянно рубясь сразу с пятью разбойниками, которые пытались взять его в круг.

— Да щас!

— Ева!

— Не отвлекайте меня!

Меня, естественно, заметили не только свои. Уродливые морды исказились то ли улыбками, то ли оскалами, с подобными им никогда точно не знаешь.

— Вот эта ведьма!

— Народ, она проклятья шлет!

— Убейте потаскуху!

Последнее высказывание мне особенно не понравилось, и я отправила на его автора сразу несколько страшных порч. Он выронил оружие и схватился за горло. А нечего призывать к членовредительству!

— Морэс кварто…

— Ева, уходи! — Ад подобрался ко мне, прикрывая плечом, с другой стороны встал лысый.

— Хватит меня перебивать! — возмутилась, видя, что и Януш получил отметину на бедре. — Морэс кварто постромахэ вар! Остобрэмо куарато сох!

Последнюю фразу почти прокричала, задрав голову к небу и вершинам деревьев. Поднявшийся ветер подхватил моих слова, сотворяя из них смерч, который понесся между разбойниками, лишая сознания каждого, к которому прикасался. Это видела только я, для остальных же мужики просто падали без причины. Почти все. Тот, кто назвал меня потаскухой, лежал с зеленым лицом в луже своих испражнений и блевотины.

— Что это? — вполголоса спросил Ад, когда последний, пытавшийся убежать, свалился в метрах пятидесяти от нас.

— Проклятие.

— Они живы?

— Пока да. Дальше как повезет.

Я говорила тихо, сил почти не осталось. Проклятие вечного сна только так называется. На самом деле, люди, кто сможет очнуться после него, теряют память, элементарные навыки, превращаясь в больших детей. С единственной разницей: они никогда не вернутся к нормальной жизни. Их разум отныне спит очень глубоко. Одно из папиных изобретений, которое я применила впервые. Хотя… если подумать, я много что делала последнее время впервые.

— А этот? — Януш указала на зеленоликого.

— А, сильное отравление. Неприятное, конечно, корчиться будет несколько дней. А потом тоже уснет.

— А ты оказывается, опасна, малая, — присвистнул Януш.

— Я же ведьма, — пожала плечами, удивляясь их непонятливости.

— Только в следующий раз не вылазь, когда тебя не просят! — вместо благодарности процедил Ад и повернулся ко мне… как раз

вовремя, я уже начала заваливаться вбок.

Он подхватил меня, вглядываясь в лицо. Мне кажется, или на вечно хмурой моське читается беспокойство? Быть того не может, галлюцинации!

— Эй, ты что? Что с тобой?! Ева!

— Мне бы отдохнуть, — пробормотала, окончательно теряя сознание.

ГЛАВА 9. Бесполезная болтология

Я открыла глаза, чувствуя, как сдавливает виски. Откат от сильных чар всегда такой, но раньше знала это только в теории. Голова раскалывается, под веки будто насыпали соль пополам с перцем, горло саднит.

Я лежала в темной комнате, освещенной лишь несколькими свечами по углам. Широкая кровать под бархатным балдахином, зашторенные окна, кресло возле изголовья. В нем, откинув голову на спинку, похрапывает Ад.

От нечего делать начала его разглядывать. Темные круги под глазами говорили о том, что последние дни у него выдались не самыми простыми. Еще бы, жениться на ведьме! Из-под кожаной безрукавки виднеется повязка, пропитанная алым. Точно, его же серьезно ранили там, на тракте. Надеюсь, не слишком, и его жизни ничего не угрожает. Почему-то не хочется становиться вдовой. Просто… пять лет — слишком долгий срок в ожидании свободы! Да, я не хочу его смерти из-за вынужденного обета вдовы! Только из-за этого, а не потому, что будет самую крохотную чуточку жаль.

Пусть мы лучше разведемся по-доброму, насколько это возможно, и забудем о существовании друг друга.

И все же… Я помнила его взгляд перед тем, как вырубиться. Он был напуган. Странно, что посторонний, не считая союза на бумаге, мужчина настолько переживает за меня, что, невзирая на свои раны, бросается и пытается помочь. Как-то повелось, что даже родные предают, вон, ему как раз и продали, а этот… В чем причина такого поведения? Ясно давно, что ему не все равно, что со мной будет, из замка же забрал. Но тогда я думала, что дело в обычном эгоизме. Разве его собственность может себе позволить своевольничать? И рога ему, признаться, правда не пошли бы… Вернее, не пойдут! Я же не собираюсь отказываться от своих планов! А он просто ведет себя как ящер. Мол, запру в высокой башне или чем-то вроде и начну использовать по назначению. Ведь всем известно, что мужское самолюбие — страшная вещь.

Впрочем, и сейчас его забота может быть обусловлена похожими побуждениями. Как смеешь ты, неразумная, умирать, когда я тебе не разрешал?! Представив, как он это восклицает, невольно усмехнулась. Пожалуй, здесь его ослушаться нет никакого желания.

Захотелось пить. Я пошевелилась, приподнявшись на подушках, и откинула пушистое покрывало, которым был укрыта до самого подбородка.

Мужчина тут же поднял веки.

— Как ты?

— Ты что, не спал?

От того, что он видел, как я его разглядываю, сделалось неловко. Удивительно, я же не практически не умею стесняться!