Ведьма и закон. Рождение легенды
Шрифт:
– Я не глупая, просто в учебниках о таком не пишут, – подсказала причину своего любопытства Руся.
Феникс моргнула раз, другой, оценивая подлинность искренности и доброжелательности в голосе ведьмы, потом неопределенно пожала плечами.
– Так мы же не хотим, чтоб писали… – Харикон смутилась. – Но в целом, это из-за строения базального слоя эпидермиса. Видоизмененные гранулы меланина, защищающие от высоких температур.
– А, – Руся понимающе кивнула.
– Конечно, вся структура эпидермиса другая. Роговой слой
– Интересно, – Козлова кашлянула. Проявлять деликатность ей было внове. Раньше не приходилось никогда, желания не возникало.
Зверобой недовольно покосился на собеседниц. Его раздражали обе: феникс просто в целом, Маруся за выбор мужчины. Нет. В самом деле. Как она могла предпочесть Лика? Эйдолон, несомненно, умен, предан, притягателен для женщин, силен, к тому же бог. Но что, змий задери, она с ее натурой станет делать рядом с этим занудой?! Зверобой подавил волну бешенства, готовую вот-вот затопить разум.
– А волосы белые почему?
– Меланина нет.
– А-а. Логично.
– У меня и феомеланинов нет. Губы вот не розовые.
Зверобой довольно громко скрипнул зубами, чем спровоцировал внимание со стороны обеих своих охраняемых.
– Что-то не так? – не стала играть в молчанку с чертом Маруся. Силы немного восстановились, и разговор давался уже легче.
– Нормально, – сдержанно процедил Зверобой.
– Ты же злишься, – продолжила настаивать ведьма.
Черт заметно смягчился:
– Когда тебя без суда и следствия постоянно обзывают «защитником», попробуй не разозлиться, – он усмехнулся.
От Харикон не ускользнул мягкий ласковый взгляд, которым Зверобой наградил собеседницу. Феникс ощутила вспышку гнева в груди, а следом и боли. Ничего похожего она еще в жизни не испытывала.
– Ты которая из ведьмовских родов? – сердито обратилась она к Марусе. Если до этого момента женщина вызывала у феникса любопытство и симпатию, то теперь гамма чувств усложнилась. Добавились безотчетная зависть и раздражение.
– Козлова, – представилась Руся. – Хочешь, провожу в ванную?
– Хочу. – Феникс покосилась исподлобья на черта. Тот остался невозмутим.
– Пойдем, – Руся дружелюбно улыбнулась и поднялась.
Харикон прошла следом за ведьмой, подождала пока та включит и настроит воду, а затем поинтересовалась как можно холоднее.
– Ты любовница Зверобоя?
Козлова поперхнулась и непонимающе уставилась на девчонку.
– Или вечная пара? Что там у вас?
– У нас трехнедельное знакомство и рабочая дружба, – пришла в себя Маруся. Затем рассмеялась.
– Что? – Буквально вспыхнула Жар-Птица. В белых волосах заплясали языки пламени.
Козлова отрицательно покачала головой:
– Мне другой нравится.
Во-первых, утверждение не далекое от правды, во-вторых, не говорить же агрессивной, вспыльчивой, ранимой девчонке, что причина смеха – ее характер, который слишком напоминает Русе о собственной юности. Харикон потухла и гордо поджала губы.
– Дальше я сама. Спасибо.
Козлова сняла с полки чистое полотенце, положила на туалетный столик, только после этого ободряюще улыбнулась Птице и вышла.
– И все-таки что не так? – на ходу она по-дружески задела плечом Зверобоя. – Злой – жуть!
Черт удивленно уставился на ведьму. Такое панибратство она себе еще не позволяла, во всяком случае, искренне. Все как-то больше спокойно принимала его попытки нарушать личное пространство. Или она просто злым его еще не видела?
– А что? Впечатляю? – он озорно сверкнул рогами.
Рыжие брови взметнулись вверх, а их хозяйка смеясь опустилась в кресло.
– Не делай так. Ты похож на пери в мужских клубах. Они когда на сцене чертей неприлично раздетых изображают, используют эти иномирные игрушки светящиеся в виде рогов.
– Неприлично раздетых? – уточнил Зверобой.
– Это все, что ты услышал?
– Нет. Что у тебя с Ликургом?
От веселья она мгновенно перешла к растерянному молчанию.
– Он к тебе пристает?
Полные губы приоткрылись от удивления, а щеки порозовели.
– Ну? – Зверобой отступать не собирался.
Веснушчатый нос чуть сморщился от досады.
– А почему ты спрашиваешь?
– Да потому что его интерес и внимание очевидны. Если тебе это доставляет неудобства, то всегда можно получить защиту и запрет без негативных последствий для тебя или для него.
– Я знаю, – кивнула Маруся. Этот пункт в договоре был. Интерпол защиту прав женщин-сотрудниц считал одной из приоритетных задач. Она задумчиво погрызла нижнюю губу. В памяти всплыли его поцелуи и нежные прикосновения, и это «Рыжик», а еще его поведение в Пустошах и по дороге сюда. «У меня это насовсем». Сделать так, чтоб все исчезло?
– У вас взаимно, – констатировал разочарованно Зверобой. И снова разозлился. – Тогда в Пустошах, да? Что там произошло? Он с этим «Рыжиком» оттуда пришел.
Последние реплики черт произнес прежде, чем успел оценить, как они прозвучат. Когда Маруся подняла на него открытый удивленный взгляд, Зверобой пробормотал беззвучно проклятие в свой же адрес.
– Ладно. Забудь. Что там с этой хамкой?
– Купается, – откликнулась тихо Руся.
– Есть вероятность, что потонет?
Ведьма отрицательно покачала головой. Зверобой вздохнул, отошел к стене, оперся на нее и опять замер.
– Не обижай ее, – неожиданно прошептала Маруся, одновременно прислушиваясь к возобновившимся крикам снизу и к Шуту. Безумец уже не просто болтался за плечом Лика, он стал частью объединяющей их с шефом энергии, транспортным каналом, а значит служил чистым зеркалом общего состояния бога. – Я когда-то такая же была. Со стороны кажется сильной и независимой, на деле одинокая, и ей страшно.