Ведьма отмщения

Романова Галина Владимировна

Он локтем выбил окошко. Собрал стекла, заглянул внутрь. Там была когда-то кладовка у мачехи. Она хранила в ней всякое дерьмо. Нитки, пряжу, лоскуты, какие-то коврики, корзинки. Машка – молодец – всю эту дребедень выбросила. И кладовка была пустой. Это Виталик обнаружил, когда дом осматривал. Машка вообще здорово тут все устроила. Ремонт сделала приличный. Текстиль опять же дорогой, подушечки разные, статуэтки, даже поленья декоративные у старого камина положила.

То, что Машка не порушила камин, Виталику понравилось. У отца

была привычка читать прессу у камина в старом кресле-качалке. Кресло тоже цело. Хотя, может, это и другое кресло, он не очень хорошо помнил, как выглядело то – старое.

Он с кряхтением, то и дело хватаясь за ноющие бока, влез в кладовку. Отдышался, снял грязные ботинки. Осмотрелся. У стены стояла, сложенная по перфорации, большая коробка из-под плазменного телевизора. Он решил загородить ею оконный проем. Нашел под лестницей старый ящик с инструментом. До него Машка то ли не добралась, то ли из любви к старине оставила. Нашел несколько небольших гвоздиков, молоток, и через десять минут окно, выбитое им, было загорожено. Причем два нижних гвоздя он оставил гуляющими, чтобы, в случае чего, он мог отсюда выбраться, а потом снова вернуться.

Виталик с опаской обошел дом. Все тихо. Никого. Порадовал холодильник. Машка вчера привезла продуктов. И даже приготовила мясо. Все не съели, поставили в холодильник. Если он съест два куска, от них не убудет, так ведь? И вино! Немного, но под два куска мяса с помидорами то, что надо.

Виталик поставил в микроволновку тарелку с мясом. Откупорил бутылку, сделал два глотка. Вкусно! Потом поставил бутылку на стол и пошел в душ. Не мог он сесть за обеденный стол в грязной одежде, с небритой рожей. У Машки в туалетном шкафчике всегда имелся запас одноразовых станков.

На все ушло у него минут двадцать. Больше, чем он рассчитывал. Просто вода долго не нагревалась, а под холодную лезть ему не хотелось. Вот и ждал, но хоть побрился и зубы почистил.

После душа, чистый, неплохо выбритый и благоухающий Машкиным дезодорантом, Виталик влез в ее халат, брезгливо пнув ногой свои грязные тряпки. Хотя свитер был Вовкин. Но он старый был, никому не нужный, его можно и выбросить. А заодно позаимствовать еще и брюки, он видел на вешалке, рубашку, трусы и носки, все это Машка для Вовки держала в своем шкафу на втором этаже. С ботинками проблема, конечно. Нет, они были. Но размер не подходил. Ладно, он эти помоет после ужина и поставит сушиться. А сейчас ужинать! Потом спать!

Хотя люстра не была включена, кухня неплохо просматривалась в лунном свете, падающем в окно. Виталик сел за стол. Налил себе полный бокал вина. Выпил почти все залпом, пододвинул тарелку с мясом и тут…

И тут, как в плохой комедии или мелодраме, под потолком вспыхнул свет!

– Приятного аппетита, – произнес за его спиной незнакомый мужской голос. – Компанию не составить?

Виталик медленно повернулся к говорившему. Машкин ухажер! Вчерашний мужик, с которым она приезжала!

Слава богу, хоть не дура та с дубинкой. Иначе бы ему и не дожить до утра.

– Пожалуйста, – выдавил Виталик через силу и проглотил большой не разжеванный кусок. – Если пожелаете.

– Пожелаю, – неприятно улыбнулся малый и сел напротив.

Только неправильно сел, не как для ужина. Спинку стула поставил перед собой, а на стул сел, как на лошадь, падла.

Вообще-то Виталик Машку понимал. Этот малый был очень хорош собой. Высокий, мускулистый, при этом без какой-либо культуристской тяжести, а гибкий. Волосы русые. Глаза голубые. Смазливый, одним словом. Но все равно сволочь! Как его подловил, а!

– Виталий Воеводин, если не ошибаюсь? – спросил вчерашний Машкин ухажер.

– Так точно, – кивнул Виталик.

И неожиданно для самого себя откусил от куска мяса. Просто нанизал его на вилку, поднял вверх и откусил, забыв, что легче и удобнее пользоваться ножом. Одичал в шалаше своем, наверное.

– Почему-то я сразу так и подумал, – кивнул малый и представился. – Шпагин… Игорь Алексеевич Шпагин.

– Ух, ты, как официально, – недовольно скривился Виталик. – Мент, что ли?

– А то как же! – Шпагин глянул на тарелку, на бутылку, опустевшую почти полностью. – Между прочим, это покупалось не вами и не для вас.

– Жалко, что ли?! – заныл Виталик.

И тут же, словно боясь, что отберут, снова откусил мясца и еще, и еще, набил полный рот, даже говорить не мог. Но ему и не требовалось. За него Машкин ухажер говорил весьма складно.

– Мне не жалко, но это ведь воровство. – Шпагин уставился на свои ладони, будто решал, способен он этими вот руками что-либо украсть или нет. – Мало того, что вы украли наш ужин…

– Остатки вашего ужина, – уточнил с набитым ртом Виталик.

– …так вы еще и вещи Машиного мужа таскаете из дома.

– Старые вещи! Никому не нужные, – снова поправил его он. – К тому же Вовка тут и не бывает. Не очень-то ему, видимо, нравится тут. Раз… Раз вы тут.

Шпагин вдруг показался сам себе противным.

Чего корчит из себя праведника? Сам вчера завалился сюда с чужой женой. Сегодня, как вор, целовал ее. Она спросонья ничего не понимала, а он-то, он… Хорош! И вообще у этого замшелого парня гораздо больше прав здесь находиться, чем у него. Он, в конце концов, был пасынком умершей хозяйки этого дома.

– Ладно, извини, – проговорил Шпагин, откинулся назад, дотянулся до ящика с вилками, достал одну и тоже подцепил себе мяса. – Я присоединюсь?

– Не вопрос. Выпить только нечего, – посетовал Виталик. Он положил мясо обратно на тарелку и начал нарезать его кусочками.

– Не страшно. Я за рулем. Маша домой поехала, а я взял свою тачку и сюда.

– А чего же она не поехала с тобой? Вы вчера так ворковали… – ухмыльнулся Виталик, с удовольствием допивая последние капли вина.

– Не захотела.