Ведьма придет за тобой
Шрифт:
– В работе?
– Да. Сестра Ангелина – наш лучший иконописец. Но вы об этом и без меня знаете.
Маша и Стас переглянулись. Данилов незаметно пожал плечами.
– И что, ее работы действительно хороши?
– Очень. Она пишет святые лики в традиции канонической византийской иконописи. Другие сестры-иконописцы тоже пытаются, но до сестры Ангелины им пока далеко.
Они прошли по мостику через ручей и оказались в другой части обители, возле небольшого кирпичного здания.
– Это иконописная
– Она болеет? – спросил Стас.
Сестра Таисия покосилась на него и ответила:
– Да. Вы же сами знаете.
Данилов не знал, но не нашел нужным уточнять.
– Начинала сестра Ангелина практически с нуля, – продолжала сестра Таисия. – Сперва копировала репродукции старинных икон. Читала специальные книги, обращалась за советами к разным иконописцам. Но теперь она лучшая. Благодаря ей в нашу мастерскую поступает много заказов от других монастырей и приходов.
Стас покосился на асфальтовую дорожку, петляющую между берез.
– А куда ведет эта тропинка? – спросил он.
– К реке. Там есть небольшой рыбацкий мостик. Мы с сестрами иногда любим половить рыбу.
– Вы любите рыбалку?
– Конечно. У нас тут есть караси, плотва, подлещики! А иногда даже клюет голавль!
Глаза сестры Таисии возбужденно блеснули, но она тут же устыдилась своего азарта и притушила блеск.
Стас, уловив в ней человеческую слабость, снова почувствовал себя в своей тарелке.
– А послушайте, сестра, – заговорил он глубоким, бархатистым голосом, на который клевали женщины, – вы не жалеете, что стали монашкой? В жизни ведь столько возможностей. Особенно для такой сексуальной, красивой и умной девушки, как вы. Вам не страшно навсегда остаться Христовой невестой?
Сестра Таисия резко остановилась. Посмотрела на Стаса яростным взглядом и выпалила:
– Прошу вас больше не вести со мной таких разговоров! Я инокиня, и мне не подобает об этом!
– Стас, угомонись, – строго осадила коллегу Маша.
Он примирительно поднял руки.
– Хорошо. Больше не буду, клянусь. Раз уж сестре Таисии так трудно бороться с искушениями.
Он улыбнулся и опустил руки.
Юная монахиня отвернулась и снова двинулась вперед. Через несколько шагов она сказала:
– Простите меня за горячность, Станислав. Но, чтобы вы знали… я никогда не жалела об избранном пути. Кстати, мы уже пришли. Я введу вас к ней, а сама уйду. Так она велела.
3
– Стас, если позволишь, говорить буду я, – шепнула Маша на ухо Данилову.
– Да нет проблем, – пожал плечами Стас. – Я с удовольствием послушаю.
Переступив порог комнаты, Маша поприветствовала женщину, сидевшую к ним спиной в инвалидном
– Здравствуйте, сестра Ангелина! Я – Мария Александровна Любимова, а это…
– Да, – сипло произнесла монахиня. – Я знаю, кто вы.
В комнате пахло красками и растворителями. На мольберте стояла незаконченная икона, изображающая какого-то старика с нимбом над головой. Лик святого, пристально вглядывающегося с деревянной доски в нашу реальность, показался Маше слишком темным и гневным для человека, на которого снизошла Божья благодать.
Тем временем сестра Ангелина медленно развернулась и посмотрела на вошедших.
Маша с трудом сдержалась, чтобы не отвести взгляд. Выглядела сестра Ангелина ужасно. Левая часть ее лица оказалась практически вмята внутрь. Лицевые кости были когда-то сломаны и срослись не так, как следовало. На левом глазу белело жуткое бельмо, но зато правый глаз, черный, как уголь, смотрел пристально и жестко – словно просвечивал собеседника насквозь.
– Зачем вы пришли? – сухо спросила сестра Ангелина, глотая букву «р».
– Мы хотим с вами поговорить.
– О чем?
– Об одной… давней истории.
– Давней?
– Да. Той, что произошла восемнадцать лет назад.
На уродливом лице монахини не дрогнул ни один мускул. Внезапно Маше показалось, что в комнате слишком темно, несмотря на то, что дневной свет беспрепятственно лился в незашторенное окно.
Сестра Ангелина молчала. Молчали и Стас с Машей. Несколько секунд в келье, пропахшей красками и растворителями, стояла тишина. Лишь белый ночной мотылек бился крыльями об оконное стекло и толстую деревянную раму.
Поняв, что сестра Ангелина не собирается прерывать молчание, Маша заговорила снова.
– Этот разговор чрезвычайно важен для расследования, которое мы ведем, – сказала она. – Поэтому я буду вам очень благодарна, если вы ответите на все наши вопросы прямо и без утайки.
Сестра Ангелина разомкнула тонкие губы и пробормотала:
– Восемнадцать лет назад я была другой женщиной.
– Да, мы знаем.
– И я давно ответила перед людьми за ее грехи. Теперь я отвечаю только перед Богом.
– Я понимаю, – кивнула Маша. – Но от ваших ответов зависит жизнь человека.
– Жизнь человека?
– Да. Его зовут Андрей Темченко.
И вновь на жутком лице сестры Ангелины ничего не отразилось. Оно было безжизненным и бесчувственным, как потрескавшаяся земля пустыни.
– Восемнадцать лет назад Андрей Темченко и три его друга отправились в лес, – сказала Маша. – После…
– Я не хочу этого слышать, – произнесла сестра Ангелина скрипучим голосом.
Стас Данилов, до сих пор нетерпеливо топтавшийся у двери, решил вступить в разговор.
– Мы нашли бумажник с прядью волос и…