Ведьмак (сборник)
Шрифт:
– Он спит, – сказала Йеннифэр. – И видит сон.
Геральт присмотрелся к изображениям, начертанным на полу. Ощущалась заключенная в них магия, но он знал, что это была магия дремлющая, неразбуженная. Она была все равно что дыхание спящего льва, но в ней ощущался и скрытый до поры до времени львиный рык.
– Что это, Йеннифэр?
– Ловушка.
– На кого?
– В данный момент на тебя. – Волшебница повернула ключ в замке, покрутила его в руке. Ключ исчез.
– Итак, меня поймали, – холодно сказал он. – И что дальше? Начнешь покушаться на мою невинность?
– Не льсти себе. – Йеннифэр присела на край кровати. Лютик, все
– В чем дело, Йеннифэр? Если это игра, я не знаю правил.
– Я говорила, – начала она, – что всегда получаю то, чего хочу. Так уж случилось, что я захотела иметь то, чем владеет Лютик. Я заберу это у него, и мы расстанемся. Не бойся, я не причиню ему вреда…
– То, что ты устроила на полу, – прервал Геральт, – служит приманкой для демонов. Там, где вызывают демонов, всегда кому-то приносят вред. Я не допущу этого.
– …у него волос с головы не упадет, – продолжала чародейка, не обращая никакого внимания на его слова. – Голосок у него станет еще красивее, и он будет весьма доволен, даже счастлив. Все мы будем счастливы. И расстанемся без сожаления, но и без обиды.
– Ах, Виргиния, – застонал Лютик, не открывая глаз. – Прелестны твои груди, нежнее лебединого пуха… Виргиния…
– Спятил, что ли? Бредит?
– Он видит сон, – усмехнулась Йеннифэр. – Его мечта сбывается во сне. Я прозондировала его мозг до самого дна. Не очень-то много там оказалось. Чуточку хлама, несколько желаний, уйма поэзии. Ну да не в том дело. Печать, которой была запечатана бутылка с джинном, Геральт. Я знаю, что она не у трубадура, а у тебя. Попрошу отдать ее мне.
– Зачем она тебе?
– Ну, как бы тебе сказать? – Волшебница кокетливо улыбнулась. – Может, так: не твое это дело, ведьмак. Такой ответ устроит?
– Нет, – тоже улыбнулся Геральт. – Не устроит. Но не бичуй себя за это, Йеннифэр. Меня нелегко удовлетворить. До сих пор это удавалось только лицам более чем среднего уровня.
– Жаль. Стало быть, так и останешься неудовлетворенным. Что делать. Изволь печать. И не ухмыляйся так. Это не идет ни к твоей красоте, ни к твоей прическе. Если ты еще не заметил, то знай, что именно сейчас начала исполняться благодарность, которой ты мне обязан. Печать – первый взнос за голос певуна.
– Гляжу, ты разбросала цену на множество взносов, – холодно проговорил он. – Хорошо. Этого можно было ожидать, и я ожидал. Но пусть это будет честная торговля, Йеннифэр. Я купил твою помощь, и я заплачу.
Она скривила губы в улыбке, но ее фиалковые глаза оставались холодными.
– Уж в этом-то, ведьмак, не сомневайся.
– Я, – повторил он, – а не Лютик. Я забираю его отсюда в безопасное место. Сделав это, вернусь, выплачу второй взнос и последующие. Что же касается первого… – Он сунул руку в секретный кармашек на поясе, достал латунную печать со знаком звезды и ломаного креста. – Пожалуйста. Но не как первый взнос. Прими это от ведьмака как знак благодарности за то, что хоть и расчетливо, но ты отнеслась к нему доброжелательней, нежели это сделало бы большинство твоей братии. Прими это как доказательство доброй воли, призванное убедить тебя, что, позаботившись о безопасности друга, я вернусь сюда, чтобы расплатиться. Я не заметил скорпиона в цветах, Йеннифэр. И готов расплачиваться за свою невнимательность.
– Прекрасная речь. – Колдунья скрестила руки на груди. – Трогательная и патетическая. Жаль только, напрасная. Лютик мне нужен и останется
– Он уже однажды столкнулся с тем, кого ты намерена сюда приволочь. – Геральт указал на изображения на полу. – Когда ты закончишь и притащишь сюда джинна, то независимо от твоих обещаний Лютик пострадает, возможно, еще больше. Ведь тебя интересует то существо из бутылки, верно? Ты намерена завладеть им, заставить служить себе? Не отвечай, я знаю, плевать мне на это. Делай что хочешь, притащи хоть десяток демонов. Но без Лютика. Если ты подставишь Лютика, это уже не будет честной сделкой, Йеннифэр, и ты не имеешь права за таковую требовать платы. Я не допущу… – Он осекся.
– Меня интересовало, когда же ты наконец почувствуешь, – хихикнула чародейка.
Геральт напрягся, собрал в кулак всю свою волю, до боли стиснув зубы. Не помогло. Его словно парализовало, он вдруг превратился в каменную статую, во вкопанный в землю столб. Не мог шевельнуть даже пальцем в башмаке.
– Я знала, что ты сумеешь отразить чары, брошенные открыто, – сказала Йеннифэр. – Знала также, что, прежде чем что-либо предпринять, ты постараешься расположить меня к себе красноречием. Ты болтал, а нависший над тобой заговор действовал и понемногу ломал тебя. Теперь ты можешь только говорить. Но тебе уже нет нужды мне нравиться. Я знаю, ты красноречив. И не надо продолжать, это только снизит эффект!
– Хиреадан… – с трудом проговорил он, все еще пытаясь бороться с магическим параличом. – Хиреадан поймет, что ты что-то замышляешь. Сообразит быстро, заподозрит в любой момент, потому что не доверяет тебе. Он не доверял с самого начала…
Чародейка повела рукой. Стены комнаты затуманились и окрасились однообразным мутно-серым тоном. Исчезли двери, исчезли окна, исчезли даже пыльные занавески и засиженные мухами картинки на стенах.
– Ну и что, если Хиреадан сообразит? – зловеще поморщилась она. – Помчится на помощь? Сквозь мой барьер не пройдет никто. Но, уверяю тебя, Хиреадан никуда не побежит, не сделает ничего мне во вред. Ничего. Он очарован мною. Нет, дело не в чернокнижии, я не привораживала его. Обычная химия организма. Он влюбился в меня, дурень. Ты не знал? Он даже хотел вызвать Бо на поединок, представляешь? Эльф, а ревнивый. Такое встречается редко. Геральт, я не случайно выбрала этот дом.
– Бо Берран, Хиреадан, Эррдиль, Лютик. Действительно, ты идешь к цели самым прямым путем. Но мною, Йеннифэр, не воспользуешься.
– Воспользуюсь, воспользуюсь. – Чародейка встала с кровати, подошла, старательно обходя начертанные на полу знаки. – Я же сказала, ты мне кое-что должен за излечение поэта. Так, мелочь, небольшую услугу. После того, что я сейчас собираюсь проделать, я сразу же исчезну из Ринды, а у меня в этом городишке еще есть кое-какие… неоплаченные долги, назовем это так. Некоторым людям я тут кое-что пообещала, а я всегда выполняю обещания. Однако поскольку сама я не успею, ты исполнишь мои обещания за меня.
Он боролся, боролся изо всех сил. Напрасно.
– Не дергайся, ведьмак, – ехидно усмехнулась она. – Впустую. У тебя сильная воля и хорошая сопротивляемость магии, но со мной и моими заклинаниями ты помериться не в состоянии. И не ломай комедию. Не пытайся покорить меня демонстрацией своей несгибаемой и гордой мужественности. Ты только самому себе кажешься несгибаемым и гордым. Ради друга ты сделал бы все и без чар, заплатил бы любую цену, вылизал бы мне туфли. А может, и еще кое-что, если б мне вдруг вздумалось повеселиться.