Ведьмак
Шрифт:
– Дейз! Ходи сюда, орел сизокрылый. Кофе стынет. И перестань дуться. От этого похмельный синдром не исчезнет.
– Гад ты, Арсеньев! – злобно и с выражением сказал Дейз, усаживаясь напротив меня. – Опять из-за тебя, бездельника, все мои планы полетели коту под хвост.
– Почитай Экклезиаста.
– Зачем? – с подозрением спросил Дейз.
– Что мне там понравилось, так это единственное выражение «Все в мире сущем суета сует». За дословность не ручаюсь, но смысл тебе, надеюсь, понятен.
– Объясни. Я сегодня тупой.
– От
– Хорошо тебе философствовать… с полным кошельком. – Дейз глотнул кофе, обжегся и тихо выругался. – А тут в кармане вошь на поводке и та скоро ноги от голодухи протянет.
– Жена меня выгнала практически без достойного выходного пособия. Дала лишь на дорогу и на булочку с ливерной колбасой. Так что теперь мы с тобой одного поля ягоды. С единственным, но существенным, отличием: ты можешь зашибить деньгу в любой момент, благо специальность у тебя, как по нынешним временам, просто козырная; а у меня, как ты уже знаешь, руки выросли не из того места. Вот так-то, мученик. Пей кофе и радуйся, что вчера мы провели вечер несуетливо, тем самым приблизившись на шаг к источнику великой истины.
– Тебя не переговоришь, – мрачно заметил Дейзик, допивая свою чашку; по его посветлевшим глазам я понял, что кофеин сделал свое дело и теперь компьютерный гений постепенно возвращается в рабочее состояние. – В спецназе все такие болтуны?
– Смотря в каком.
– Но тебя, я вижу, учили на профессора, – с иронией сказал Дейз. – И языки знаешь, и Экклезиаста читал, и руки-ноги людям ломаешь лихо.
– Гены, Дейз, все это гены. Мне на роду написано быть воином. Правда, не простым…
– Чушь! Причем здесь гены? Где в моем организме записано, что я должен стать именно программистом? Наука до сих не разобралась во всех этих делах. Между прочим, когда был сотворен человек (это если следовать библейским легендам), о компьютерах даже сам Господь не имел никакого понятия.
– А вот тут ты неправ. Вспомни, он сказал «Да будет свет!» и на небе появились звезды, солнце, луна. Не напоминает ли тебе это нынешнее состояние электронной техники, пусть и отдаленно?
– Не говори загадками. Что ты имеешь ввиду?
– А то, что уже сейчас в домах хорошо упакованных господ ставится электронная аппаратура, реагирующая на голос хозяина, которая включает по его приказу все, что угодно – от люстр до кондиционера, телевизора и кухонного комбайна. Теперь понял?
– Ну, допустим…
– Не допустим, а вполне вероятно. Просто в Библии из каких-то соображений не стали углубляться в детали подготовительной работы, которую Господь провел перед тем, как создать наш мир. Наверное, потому, что простому обывателю-потребителю (в нашем случае Адаму, Еве и их потомству) совершенно неинтересно, на каких принципах работает, например, компьютер и сколько в нем проводков, транзисторов, плат и прочей дребедени. Главное, чтобы комп не зависал и не глючил, когда на него наезжает спам.
– Ловко ты умеешь зубы заговаривать, – буркнул Дейз, очнувшись от гипноза моих бредней, и встал. – Все, мне нужно работать, – сказал он решительно и с многозначительным видом.
– Понял. Сваливаю…
Я кротко взвалил свой крест себе на загривок и потащился к выходу. А что поделаешь? Конечно, я бы мог остаться у Дейза. Но, зная его невыносимый характер, особенно ярко проявляющий себя во время творческого процесса, понимал, что мое пребывание в офисе через день-другой станет настоящей пыткой.
А мне и так хватало личных моральных терзаний.
День обещался быть просто великолепным. Но меня это не радовало. Немного поразмыслив, я направил свои стопы еще по одному адресу. Если и там у меня получится облом, тогда…
Тогда точно придется податься в бомжи и ночевать в люках теплотрассы.
Глава 4
У меня оставался последний шанс попробовать свою удачу на предмет внедрения в качестве постояльца в мастерскую Кирилла Алдошина. Это был коллега Венедикта, несомненно талантливый художник-график и просто гигант по части выпивки.
Поэтому у него была уйма прозвищ: от тривиального, как в паспорте, – по имени и по батюшке – Кир Кирыч, то есть, Кирилл Кириллович, до общеупотребительных, чисто народных – Кир Вмазыч и Кир Непросыхающий.
Кир Кирыч пил с утра до вечера и даже ночью, при этом ухитряясь быть лишь навеселе. Похоже, в его организме находился какой-то антисамогонный аппарат, моментально разлагающий спиртное на молекулы воды и сопутствующих газов.
Он был ярко-рыжий, низкорослый и любвеобильный как козлоногий сатир. Кир Кирыча всегда окружали классные девахи, и я иногда диву давался, сам себя спрашивая: чем их привлекает этот вечно пахнущий перегаром ловелас?
Жилплощади у Кир Кирыча было предостаточно, это я знал хорошо. Он выкупил весь этаж дома, где устроил свои апартаменты и мастерскую, которой завидовали многие его коллеги.
Зачем ему такое большое помещение для работы? – недоуменно спрашивали те, кому улыбнулась удача посетить Кира Вмазыча в том момент, когда он пропивал гонорар за оформление очередной книги. Ведь за мастерскую приходилось платить коммунальщикам немалые деньги.
Действительно, все его рабочее оборудование – стол с компьютером и двумя принтерами, кресло, стеллаж с инструментами (там же находились расходные материалы) и небольшой ручной пресс (дань традиции) для изготовления авторских эстампов – помещалось возле окна, в закутке, который закрывался от любопытных глаз ширмой.