«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945

фон Аакен Вольф

В последние дни февраля возник еще один спорный вопрос. Гаулейтер Ганке для укрепления гарнизона крепости затребовал батальон парашютистов, которые вскоре после этого прибыли в Бреслау на транспортных самолетах. Этот батальон Ганке хотел использовать для попытки прорыва. Парашютисты должны были прорвать русские позиции южнее Бреслау и установить связь с войсками генерал-фельдмаршала фон Шернера в Цобтене.

Однако прибывшие для усиления солдаты в действительности не были парашютистами. Они были жертвой «генерала Хельденклау», который посетил аэродромы, на которых базировались бомбардировочные эскадрильи, и лично освободил летный состав для использования в наземных войсках.

Эти часто имевшие

высокие государственные награды летчики были объединены со ставшим безработным техническим персоналом в наземные боевые формирования, когда абсолютное господство союзников в воздухе над Западноевропейским театром военных действий уже довольно давно сделало применение бомбардировщиков нереальным.

К тому же переброшенный в Бреслау батальон парашютистов был плохо оснащен. Он располагал только пистолетами, винтовками и ручными гранатами.

Генерал-майор фон Альфен сначала поместил батальон в резерв и оснастил его пулеметами и тяжелыми орудиями. Он также был против использования людей совершенно неопытных в наземных боях для задуманной Ганке вылазки.

Но гаулейтер продолжал настаивать на своем плане прорыва. Он даже связался с генерал-фельдмаршалом Шернером, который удерживал фронт к югу от Бреслау в районе Мюнстерберга – Штрелена. Ганке удалось ввести Шернера в заблуждение, внушив ему не соответствующие истине сведения относительно своих парашютистов.

Поэтому довольно скоро Шернер направил генерал-майору фон Альфену телеграмму следующего содержания: «Батальон парашютистов хорош. Ожидаю от вас высокой активности».

Генерал-фельдмаршал Шернер впоследствии тоже стал жертвой изощренных игр Ганке. Фельдмаршал не имел представления о взаимоотношениях руководителей Бреслау. Согласно сложившемуся положению вещей создавалось впечатление, что обороной города интересуется только областное управление – комендант крепости лишь изредка давал о себе знать. Поэтому у Шернера вполне могло сложиться убеждение, что фон Альфен командует боями вокруг Бреслау совсем не так, как тому велит долг.

А тем временем русским войскам удалось прочно обосноваться в южной части города. Советы продвигались от Южного парка в направлении Гинденбургплац.

Одним из участников этих боев был штабс-ефрейтор люфтваффе Герберт Рихтер. Он так описал события тех дней:

«Чтобы преодолеть расстояние примерно в два километра от Южного парка до Гинденбургплац, русским потребовалось одиннадцать дней. Это показывает, насколько упорные уличные бои здесь велись.

Мы удерживали дом, пробивали бойницы и вели наблюдение за окнами расположенного напротив дома, где обосновались русские снайперы. Как только кто-то из нас двигался, раздавался выстрел. И зачастую вслед за выстрелом следовал крик.

Я вспоминаю шестнадцатилетнего парнишку из числа добровольных помощников люфтваффе, который был прикреплен к нашему подразделению. Юноша быстро освоился в занятой нами квартире и в кухне обнаружил шкаф, доверху наполненный продуктами. Он на животе подполз к шкафу, распахнул дверцы и встал, прячась за ними, чтобы достать банку консервов. Но банка выскользнула у него из рук. Парень попытался ее поймать и на несколько мгновений оказался на виду. Тотчас из окна дома напротив грянул выстрел. Юноша вскрикнул и упал. Он был мертв. Пуля русского снайпера попала ему прямо в лоб.

Но и для русских бои в Бреслау вовсе не были легкой прогулкой. Однажды нам удалось захватить целую группу, которая засела в подвале соседнего дома. Ротный связной услышал их голоса и предупредил нас об опасности.

Наш командир взял связку ручных гранат и вызвал добровольца. Таким добровольцем стал я.

Под защитой опустившихся сумерек мы выбрались из дома и,

пригнувшись, пробежали вдоль стены до соседнего здания. Вскоре после этого мы услышали голоса русских. Там было не меньше десяти человек. Они выбрали этот подвал для укрытия. У меня так сильно стучало сердце, что оно казалось переместившимся куда-то в горло. А дальше все прошло очень быстро. Командир прыгнул вперед и бросил в подвальное окно две гранаты. Я сделал то же самое, после чего мы оба упали на землю.

Мне показалось, что секунды растянулись, превратившись в вечность. Неожиданно все снова стихло. Голоса в подвале умолкли. После взрывов слышались только стоны.

Очистив дом, мы его сразу же подожгли. Таков был приказ – поджигать дома, чтобы помешать русским их занять. Но у русских были пожарные войска, которые весьма оперативно тушили пожары. В таких случаях мы тотчас наносили контрудар, причем с единственной целью – снова поджечь дом. Тогда в наступление переходили русские и снова его тушили.

Так я своими глазами во всей отчетливости увидел страшную абсурдность войны…»

В первые дни марта бои снова вспыхнули на доселе относительно спокойном участке фронта севернее Бреслау. Ударные войска русских попытались войти в северную часть города. Генерал-майору Альфену удалось отбить натиск русских.

В то время как фон Альфен был занят обороной Бреслау, судьба окруженного города решалась за его пределами. Генерал-фельдмаршал Шернер пребывал в твердой уверенности, что фон Альфен пренебрегает своим воинским долгом. Но Бреслау следовало во что бы то ни стало удержать. А для этого требовался командир, который направил бы все свои силы на выполнение этого задания.

Гаулейтер Ганке наконец сумел поставить мат своему сопернику фон Альфену.

Шернер искал нового коменданта крепости Бреслау. И нашел его в лице генерал-лейтенанта Германа Нихоффа. Разумеется, утверждали, что этот выбор имел свою закулисную сторону.

Нихофф тогда командовал 371-й пехотной дивизией, которая 1 марта 1945 года в районе Кляйна – Эльгута добилась внушающих уважение успехов против русских. Генерал-фельдмаршал не имел никаких оснований быть недовольным Нихоффом и подыскивать для него «горячую должность». Он сделал это, потому что не генерал-лейтенант, а один из его штабных офицеров впал у Шернера в немилость. Тогда прошла молва о вопиющей бестактности известного офицера из штаба Нихоффа. После этого Шернер тотчас отправился на командный пункт Нихоффа и рассказал ему эту историю. Генерал-лейтенант не был информирован о происшествии и проигнорировал упрек Шернера. Генерал-фельдмаршал разозлился. Нихофф был отправлен в моравийскую Остраву [6] , где должен был ожидать дальнейших распоряжений. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре он получил следующую телеграмму:

6

Острава – город в австрийской провинции Моравии на реке Остравице в 4 км от прусской границы.

«Штаб армии,

1-й адъютант, 2 марта 1945 г., 0:15.

Господину генерал-лейтенанту Нихоффу.

По приказу Верховного командования довожу до сведения господина генерала, что для господина генерала по предложению генерал-фельдмаршала Шернера намечено назначение на трудное место. Значение этой командной инстанции выходит далеко за рамки функций обычного командира. Решение по поводу этого предложения будет уже сегодня ночью согласовано с высшими инстанциями. Господина генерала просят быть готовым к отъезду утром 2 марта.

Подлинник подписан 1-м адъютантом».