«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945

фон Аакен Вольф

Генерал-лейтенант Нихофф понимал, что кроется за формулировкой «на трудное место». И не хотел обманываться.

Шернер в телефонном разговоре сообщил, что фюрер назначил его комендантом крепости Бреслау. Поэтому он обязан тотчас вылететь в столицу Силезии и сменить генерал-майора фон Альфена.

Генерал-лейтенант знал, что его назначают командовать подразделением смертников. Об этом свидетельствует письмо, написанное им накануне жене и пятерым ребятишкам.

«Моя любимая!

В самый тяжелый момент своей жизни я шлю тебе и нашим детям свои искренние пожелания. Боже, дай

мне силы выстоять! Я знаю, чего от меня ждут. Живите счастливо!

Ваш отец».

Бреслау и его защитники были втянуты в план, который предусматривал раскол флангов наступающих на Берлин главных сил русских. Для этой цели Шернер сконцентрировал в районе Мюнстерберга – Штрелена сильную ударную армию, которой он хотел нанести контрудар в направлении Бреслау. После снятия осады с города гарнизону крепости предстояло перейти в наступление.

Все это генерал-лейтенант Нихофф узнал из беседы с командующим 17-й армией генералом Шульцем, которая состоялась 3 марта 1945 года в Вальденбурге. Шульц сказал: «…если вы сможете удерживать Бреслау в течение четырнадцати дней, тогда Шернер будет с вами и вы сможете двигаться дальше…»

Генерал-лейтенант Нихофф был готов к вылету в Бреслау. Аэродром, с которого взлетел транспортный самолет, располагался примерно в сорока пяти километрах от окруженного города. Еще до начала полета пилот сказал генералу, что при подлете к Бреслау существует вероятность сильного советского зенитного огня. Кроме того, на борту самолета для генерала нет парашюта.

Нихофф все равно поднялся на борт. Ju-52 очень скоро попал в перекрестье лучей советских прожекторов. Когда генерал уже видел в иллюминатор огни пожаров, бушевавших в окруженном городе, самолет был подбит советскими зенитками.

Пилот, молодой лейтенант, доложил о повреждении двигателя. Он вывел самолет на встречный курс и через некоторое время с большим трудом посадил сильно поврежденный самолет на запасном аэродроме.

В телефонном разговоре со штабом 17-й армии Нихофф получил заверения, что ему будет немедленно предоставлена другая машина.

Самолет прибыл в три часа утра.

Но и этот самолет находился под явно несчастливой звездой. Он снова попал под сильный зенитный обстрел. На подлете к Бреслау пилот тоже был вынужден лечь на обратный курс и посадить самолет на том же аэродроме, с которого вылетел. После приземления пилот объяснил, что из-за обледенения рулевого управления не мог выполнить посадку в Бреслау.

Третий пилот, который должен был доставить Нихоффа в Бреслау, оказался награжденным Рыцарским крестом фельдфебелем. Он сначала поднял машину на большую высоту, затем, приблизившись к аэродрому, перевел двигатели в режим холостого хода и спланировал на землю. После благополучной посадки экипаж транспортного самолета попал под обстрел. Генерал и его сопровождающий сумели добраться до края летного поля, где были встречены инструктором. А на летном поле в это время был настоящий ад. Инструктор – обер-лейтенант из штаба коменданта крепости по

имени Фишер – проводил генерала к мотоциклу. По пути он объяснил Нихоффу, что русские атаковали аэродром Бреслау.

Мотоцикл с генералом на заднем сиденье мчался сквозь сильный артиллерийский огонь. То здесь, то там темноту разрывали яркие вспышки взрывов. Звучали автоматные очереди.

Тем не менее генерал Нихофф невредимым прибыл на командный пункт в Либихгохе, устроенный в заброшенном пивном подвале. Там под пропитанными сыростью сводами его встретил генерал-майор фон Альфен.

Комендант крепости выглядел утомленным. Стараясь перекричать грохот артиллерии, Нихофф объяснил, что имеет приказ занять пост коменданта крепости. Генерал-майор фон Альфен должен следующим бортом отправиться в Цоссен и явиться в управление кадров.

Генерал-майор обманывался относительно глубокого смысла этого приказа. И он кратко ввел Нихоффа в курс дела.

В это время фон Альфен уже хорошо понимал, какую роль в действительности играет гаулейтер Ганке. Поскольку он мог покинуть Бреслау только когда противник будет оттеснен от аэродрома, у него оставалось достаточно времени, чтобы написать докладную записку относительно ситуации в Бреслау. Нихофф ее изучил, и у него сложилось впечатление, что генерал-майор фон Альфен во всех отношениях выполнил свой воинский долг и использовал все возможности для защиты крепости. Поэтому ему было нетрудно подтвердить правильность всех принятых фон Альфеном мер.

Пока два генерала совещались в подвале в Либихгохе, перед немецкими позициями звучали громкоговорители русских: «Не надейтесь на Нихоффа, прежде чем Ганке будет висеть…»

В ночь после своего прибытия новый комендант крепости отправился на командный пункт Ганке в Ноймаркт.

Войдя в защищенное от бомбежек подвальное помещение, Нихофф был изумлен комфортабельной внутренней обстановкой бункера гаулейтера. В распоряжении Ганке была душевая, обшитая деревянными панелями спальная комната, кухня с выложенными кафелем стенами и уютный рабочий кабинет, в центре которого стоял массивный письменный стол.

За столом сидел сам гаулейтер Нижней Силезии Ганке. Нихофф увидел рослого молодого человека внушительного телосложения, одетого в коричневую форму с красно-золотыми петлицами.

Разговор был начат весьма вежливым, учтивым тоном. Слегка «прощупав почву», Ганке решил, что может позволить себе большее, и заявил, что считает прежнего коменданта крепости фон Альфена неудачником, не справившимся со своими обязанностями. Далее он выразил радость, что в лице Нихоффа нашел наконец хорошего коменданта крепости.

Нихофф внимательно выслушал собеседника, прежде чем подойти к делу с совершенно другой стороны… И первые же его слова не могли не встревожить Ганке.

– Гаулейтер, – сказал генерал, – я нахожусь здесь по приказу фюрера. В соответствии с этим приказом я должен удерживать город, пока не будет снята осада силами извне.

Ганке намекнул на возможность компромисса:

– Полагаю, мы договоримся.

Генерал не был впечатлен:

– Гаулейтер, здесь, в Бреслау, я обладаю командной властью. Во всем, что касается боевых действий и обороны города, приказываю только я один. И я не позволю вам вмешиваться в мои дела.