Ведьмина сила
Шрифт:
Глава 1
Тут дурные бабы в селе толкуют,
что Вы, пани Солоха, некоторым образом — ведьма…
Н.В. Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки»
Я вышла на балкон, оставив открытой дверь, и следом за мной на весеннюю улицу вырвались клубы вонючего зеленоватого дыма. Да, зелье вредное… во всех смыслах этого слова. Но необходимое. И именно для сегодняшнего мероприятия.
Едкий
— Это ж сколько будет продолжаться-то, а?.. Это жить же невозможно!.. С утра же с самого!.. — заголосила соседка слева, наспех завязывая халат. — Маргарита Вла…
— Мара, — меланхолично поправила я, отмахиваясь и от дыма, и от соседки. — Сколько нужно.
— Послушайте, вы, так сказать, ведьма!.. — перехватил эстафету старичок справа. — Вы нарушаете общественный порядок! Милицию вызову!
— Прокляну, — пообещала привычно.
Как замечал мой начальник, миром правят предрассудки и деньги. И первое, то бишь предрассудки, были моим основным оружием против людей. Одно «прокляну» из уст темной ведьмы затыкало рты недовольным лучше мешка баксов. И, кстати, исключало дальнейшие варианты шантажа и провокаций.
Соседи, разумеется, сочли за лучшее промолчать, только засопели в унисон, гневно и недовольно. А дым потемнел, сгустился и повис на перилах рваной тряпкой.
— Что это за дрянь, а? — старичок поправил очки и брезгливо поджал губы.
— Вы же не спрашиваете об этом, Валерий Дмитриевич, когда приползаете за мазью от суставов, — я потерла руки и начала осторожно отдирать студенистую «тряпку» от перил, подтягивая ее к себе и скручивая в рулон.
Сосед нервно закурил. Соседка засопела еще недовольнее, бдительно наблюдая за каждым моим движением, одной рукой крестясь, а вторую, сложив пальцы в кукиш, спрятав за спину. Я усмехнулась про себя. Да, предрассудки — наше ведьминское всё… А они ведь даже не знают, насколько я ведьма. Хочешь спрятать вещь — положи на видное место. Хочешь спрятать истинную суть и силу — выстави ее напоказ. Все равно не поверят. В реальность настоящей магии — не поверят.
Я скатала свой «студень» и ласково улыбнулась соседям:
— Валерий Дмитриевич, еще одна сигарета — и вызывайте скорую, давление подскачет под двести. Марина Станиславовна, позвоните дочке, ей скоро рожать. И не пейте за здоровье малыша… водку точно не пейте. У вас же печень. А больше сегодня сюрпризов не будет. Доброго дня, — и степенно удалилась.
А беспечный майский ветер уже разгонял тухлую вонь, и снова одуряюще запахло цветущими вокруг дома яблонями и черемухой. Оставив дверь на балкон открытой, я подобрала юбку, села на колени в углу комнаты и раскатала темно-зеленый «коврик» по полу. Сто раз готовила, а никак нужный момент поймать не могу — «убегает», мерзость… Достала иглу и быстро написала на «пластилиновой» поверхности сдерживающее заклятье. Одно хорошо — на воздухе «остывает» быстро, да и от создательницы далеко не удрать.
Встав, я отступила и критически осмотрела угол, темно-зеленый от «коврового покрытия» с пола до потолка и исписанный заклятьями. Перечитав и перепроверив, я улыбнулась, убрала иглу на место и отправилась на кухню. Та тоже была зеленой с пола до потолка, вернее, белой в зеленую крапинку. Да, гости требуют подготовки… Подготовка закончена, осталось притащить «гостя».
С минуту я рассматривала грязно-зеленую плиту и размышляла — сейчас убраться или после «гостей», но все решил случай. Зазвонил сотовый, и я выбрала «гостей». Коллега без дела звонил редко, значит, надо в больницу. А «гость» как раз рядом с ней прячется.
— Слушаю.
— Мар, привет, — голос у Стёпы был такой жизнерадостный и веселый, что сразу понималось — дело дрянь. — Занята?
— Не особо, — я насторожилась. — А что случилось?
— Баба Зина! — торжественно ответил он.
Я раздраженно фыркнула. Стёпа засмеялся.
— Давай, ведьма, спасай нас, несчастных. Она уже достала и терапевта, и кардиолога, и психолога, и теперь требует подать ей патологоанатома. А Анатоль Михайлович, представь себе, очкует страшно и отказывается покидать любимый морг.
— Зачем ей патологоанатом? — я вздрогнула. Этот человек вызывал не слишком приятые воспоминания о «крещении» больничной работой.
— Напомнить, что по закону никто не имеет права изымать органы умершего без подписанного разрешения. И она с того света вернется, если узнает, что он продал «черным» трансплантолагам хоть кусочек ее бесценной печёнки.
Я хмыкнула.
— Весело тебе? И нам весело, да. Приходи, вместе развлечёмся.
— Уже.
До больницы — четыре дома, но баба Зина… Я быстро переоделась в длинное черное платье. Баба Зина — местная достопримечательность и очень подозрительная для меня как для ведьмы личность. Ей давно и серьезно за восемьдесят, а она патологически, неприлично здорова. И даже медицина в ее случае была бессильна. Бабку не брало ни одно лекарство, а от слоновьей дозы снотворного она только зевала и с утроенной силой жаловалась на «ой, чой-то в боку-то колет…». И требовала ведьму. В современную медицину она давно не верила, зато в собранные на закате травки, к облегчению больничного персонала, — вполне.
Обувшись, я надела плащ, прихватила сумку, закрыла квартиру и отправилась в больницу. Медленно и величаво, ибо я тоже местная достопримечательность, а темной ведьме не к лицу нестись сломя голову.
Цокая каблуками, я проходила под цветущими яблонями и обдумывала план действий. Без антуража и ритуалов бабку не пронять, а если не пронять, то она застрянет в больнице с ее извечным «ой, чой-то…» на несколько дней, персонал сляжет с истерикой, работа встанет… И с антуражем и ритуалом работа тоже встанет, да, но по другой причине — народ сбежится поржать за моей спиной. Какое унижение… Но раз выбрала такую роль и маскировку…
Охранник встретил меня стоя и нервно.
— Маруся… — и чуть не прослезился.
А со второго этажа неслось привычное и громкое: «Ой, умираю, милок, ой, Христом-Богом прошу, спаси! Ой, где ведунья-то наша?.. Ой…»
— А подать сюда Ляпкина-Тяпкина… — я вздохнула, собираясь с духом для представления. — Добрый день, Николай Васильевич. Что, желудок прихватило? Это от нервов, ничего серьезного.
— Маруся… — повторил он с облегчением, дежурно выдал халат с бахилами и перекрестил меня.