Ведьмино логово
Шрифт:
– А что Пейн? – спросил доктор Фелл.
– Он желает, чтобы дверь в кабинет смотрителя закрыли намертво, заложили кирпичом. Говорит, что эта комната уже сыграла свою роль и больше не нужна. О, я всей душой надеюсь, что это так и есть. Но пока этого делать нельзя. Этому Пейну вечно что-нибудь втемяшится в голову. И доктор Маркли туда же. Теперь, когда последний Старберт по мужской линии умер, он настаивает на том, чтобы колодец был наконец засыпан.
Доктор Фелл надул щеки.
– Вот этого, – сказал он, разделяя негодование сэра Бенджамена, – делать ни в коем случае не следует. Садитесь. Мы должны вам кое-что рассказать.
Пока он возился у буфета, наливая щедрой рукой рюмки, в которых коньяку было значительно больше, чем содовой, он успел рассказать сэру Бенджамену обо всем, что произошло в течение дня. Все это время Рэмпол наблюдал за лицом Дороти. Она не произнесла почти ни одного слова с того самого мгновения, когда доктор Фелл начал
Сэр Бенджамен сложил руки за спиной, похлопывая одной рукой о другую. От его влажной одежды исходил сильный запах шерсти и табака.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь, – ворчал он. – Но почему вы так долго ждали, черт возьми, прежде чем посвятить меня во все эти дела? Мы потеряли уйму времени. И все-таки это дела не меняет, мы должны признать, что единственный человек, которого можно считать виновным, это Герберт. Коронер и присяжные в ходе дознания пришли к этому выводу.
– Это вас успокаивает?
– Нет, черт возьми! Я не думаю, что преступление совершил этот мальчик. Но что мы можем поделать?
– Его еще не нашли?
– О, сведения о нем разосланы повсеместно. Однако никаких следов не обнаружено. А пока, я повторяю, что еще мы можем сделать?
– Мы можем обследовать тайник, который устроил Энтони. Это первое.
– Да-да. Если этот проклятый шифр или как он там называется... Полагаю, вы нам разрешите, мисс Старберт?
Она неуверенно улыбнулась.
– Ну конечно, теперь-то можно. Только мне кажется, доктор Фелл возлагает на него слишком большие надежды. Вот мой экземпляр.
Доктор Фелл сидел развалясь в своем любимом кресле, в руке у него попыхивала трубка, возле кресла стояла бутылка пива. Если бы волосы и бакенбарды у него были седыми, он вполне мог бы сойти за Деда Мороза. Он благодушно наблюдал за сэром Бенджаменом, пока тот изучал стихотворение. Трубка Рэмпола тоже хорошо курилась, и он с удобством расположился на красном диване, где мог незаметно прикоснуться к руке Дороти. В другой руке он держал рюмку. «Вот так, – думал он. – Больше мне ничего в жизни не нужно».
Главный констебль прочитал вслух, сощурив свои лошадиные глаза:
Чем осчастливил нас Гомер?
Чем грек прикроет грудь?
Кто лицемерия пример?
Смог Еву обмануть?
Он снова медленно прочитал эти строки, на этот раз не так громко. Потом раздраженно воскликнул:
– Послушайте, это же полная бессмыслица!
– А-а, – произнес доктор Фелл с видом человека, смакующего вино редкостного букета.
– Разве это поэзия? Просто бред сумасшедшего.
– Не поэзия, а стихи, – поправил его доктор Фелл.
– Не может быть, чтобы это была криптограмма, как их там ни называй. Вы-то сами их видели?
– Нет. Но это несомненно криптограмма.
Шеф полиции бросил ему листок.
– Отлично. Скажите нам в таком случае, что они означают: «Чем осчастливил нас Гомер? Чем грек прикроет грудь?» Чепуха какая-то. Стойте, стойте... – пробормотал вдруг сэр Бенджамен, растирая себе щеку. – Мне встречались в журналах такие загадки. И в романах они попадаются. Надо читать через слово, или каждое третье, словом, что-то в этом роде.
– Ничего из этого не получится, – мрачно сказал Рэмпол. – Я пытался прочесть это как акростих, по всем четырем строфам. Если брать первые буквы, получается: «Ччксткназчпчопто», а если последние – «Рдртлмлмнлнлнини». Вот интересно только, почему так много вопросов.
– А-а, – отозвался доктор, снова кивнув.
– В журналах... – начал было сэр Бенджамен.
Доктор Фелл угнездился поудобнее в своем кресле, выпустив огромное облако дыма.
– Кстати сказать, – заметил он, – у меня есть кое-какие претензии к головоломкам, которые печатают в газетах и журналах. В принципе я ничего не имею против криптограмм, они мне нравятся. Между прочим, если вы обернетесь, у вас за спиной стоит одна из первых книг, посвященных криптографии, «De furtivis literarurum notis» Джона Баптиста Порты [29] . Нет, единственный смысл на стоящей криптограммы состоит в том, что она прежде всего должна заключать в себе какие-то сведения, которые человек хочет сохранить в тайне. Криптограмма – это секретное письмо, тайнопись. Она должна нести информацию, ну, например, такую: «Пропавшие бриллианты находятся в панталонах архидиакона», или «Фон Динкельспук атакует вустерширских гвардейцев в полночь». Но когда эти люди из иллюстрированных журналов пытаются придумать какую-нибудь головоломную криптограмму, то вызывает затруднение не сама ее сложность. Их усилия сводятся совсем не к тому, чтобы придумать криптограмму потруднее. Их головоломки трудно разгадать просто потому, что они придумывают послания, которые никому не придет в голову отправлять.
29
Джиованбаттиста делла Порта (1535-1615) – итальянский философ. Полное название его книги Defurtivisliterarurumnotisvulgodezifris («О тайнах обозначениях букв, сиречь о шифрах»).
– А это правда? – спросил с интересом сэр Бенджамен.
– Я не занимаюсь вопросами естественной истории, и меня не интересует справедливость данного утверждения, – раздраженно заметил доктор. – Я говорю о криптограммах.
Он сделал глоток пива и продолжал, уже более миролюбиво:
– Практика криптографии восходит к глубокой древности. Плутарх [30] и Геллий [31] пишут о том, что спартанцы использовали тайнопись в своих посланиях. Однако криптография в прямом смысле этого слова, то есть перестановка слов, букв или символов, имеет, несомненно, семитское происхождение. Во всяком случае, ее использовал Иеремия [32] . Та же форма, несколько в другом варианте, была использована в «quarta elementorum littera» [33] Юлия Цезаря, где...
30
Плутарх (40?-120) – греческий писатель, автор «Сравнительных жизнеописаний».
31
Геллий, Авл – римский писатель II в. н. э.
32
Иеремия – пророк VII – нач. VI в. до н.э.
33
«Четвертая буква алфавита» (лат.). Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» пишет: «Существует и его (Юлия Цезаря) письма к Цицерону и письма к близким о домашних делах: в них, если нужно было сообщить что-нибудь негласно, ог пользовался тайнописью, то есть менял буквы так, чтобы из них не складывалось ни одного слова. Чтобы разобрать и прочитать их, нужно читать всякий раз четвертую букву вместо первой, например А вместо D и так далее» («Божественный Юлий», 56.6).
– Нет, вы только посмотрите на эту чертову штуку! – взорвался сэр Бенджамен, схватив с камина листок со стихами и потрясая им. – Посмотрите на первую строчку третьей строфы: «Здесь Корсиканец побежден» [34] . Или вот эта: «Он, если верен, то один». Совершенно непонятно, при чем тут Наполеон.
Доктор Фелл вынул трубку изо рта.
– Не могли бы вы немножко помолчать? – жалобно проговорил он. – Я так хорошо начал эту лекцию. И собирался продолжить, перейдя сначала к Тритемию [35] , потом к Френсису Бэкону [36] и далее к...
34
Т.е. Наполеон Бонапарт (1769-1821), император Франции (1804-1815), армия которого была разбита при Ватерлоо (Бельгия) в 1815 г.
35
Тритемий, Иоганн (1462-1516) – немецкий писатель, настоятель бенедектинского монастыря.
36
Бэкон, Френсис (1561-1626) – английский писатель и философ.