Ведьмино семя
Шрифт:
Парень усмехнулся, видя, что шокированная она стоит перед ним и не может пошевелиться. Произнести ничего не может. Ева только глаза вытаращила и смотрит испуганно. Определенно не понимает, что приключилось?
— Я же сказал, что накажу, — вымолвил он, аккуратно беря ее на руки. — Всыплю по первое число.
Он включил свет, и отнес ее в большую комнату, служившую для приема гостей. Внутри расположились две зоны для отдыха. Одна для игры в карты с баром, вторая для бесед с диванчиками и уютными креслами. Весь декор в насыщенных синих тонах. На полу лежал черный ковер и у второй зоны огромный в два метра
Арнольд усадил Еву на диван. Точнее, как усадил, размягчил заклятием ее суставы и тазобедренные кости. Посадил, и развел ей ноги в стороны. Ухмыльнулся довольно, любуясь видом. В то время, как Ева внутренние проклинала его. А что еще оставалось…
Майка на бретельках, тоже была сдернута с мягких полушарий грудей. И мужскому взору открылись маленькие розовые ореолы и отвердевшие соски. Не мудрено, взгляд у Арнольда стал мягче, когда он пальцами потрогал их. Затем последовала поправка расположения «юбки». Он круто задрал её на живот, полностью приоткрывая женское лоно.
— Каждый раз задаюсь вопросом, почему ты выбрита? Разве ведьмы не дорожат растительностью?
Удовлетворенный результатом и молчанием, парень кивнул.
— Сиди и думай о своем поведении. Я в душ, когда вернусь, поговорим. А потом, — он не стал продолжать, просто покинул помещение, оставив ее одну.
Ева и рада была бы мучительно закрыть глаза. Но куда? Заклятие приказывало смотреть в одну точку. И только. Она мысленно перебирала все заклинания, что знала, и приходила в ужас от мысли, что все они до одного требовали звучания и манипуляции рук. Не бывает мысленных заклятий. Они настолько слабы и не эффективны, что толку от них ноль.
Испытаешь настоящий холод от перспективы остаться такой до самой смерти. Ведь она всего-то хотела домой. Она никому ничего не делала, не желала. Она лишь приняла решение запереть себя в доме и никогда оттуда не выходить. И что теперь? Что? Она даже завыть не могла.
Могла годами находиться в подобном состоянии, служить мебелью, вешалкой, куклой, чем угодно, пока кто-нибудь из гостей не настучит на этого ведьмака или не сжалится. Ведь пока она тут в его доме, ее могут никогда и не найти. Но кое-что в этом было славное. Ее, наконец, оставил в покое ненормальный сексуальный голод. Зуд ополченной взволнованности не дающий покоя сознанию и телу уже целые сутки.
Пока хозяина дома не было, она прокручивала в голове случившееся. Если у нее и раньше имелись подозрения, что ее кто-то проклял. То теперь она в это действительно верила. Как можно объяснить такое количество неудач?
Все началось со смерти отца. По словам прислуги и друзей, всех кто их знал, за отцом ничего такого странного не наблюдалось. Обычная автокатастрофа. Только вот у ведьмаков, обычно, бывает много возможностей спастись. Почему ее отец не смог ими воспользоваться? Куда она потом делась, тоже никто не обеспокоился. Кроме Агнесс. Ева уволила Ольгу. И мысленно поблагодарила себя за то, что в этот раз оставила строгие указания, в юридической фирме ведущей ее дела, в случае своего исчезновения. Боялась она после того, как пришла в себя в клиники, изрядно. Ее начнут искать. Начнут. Но не раньше, чем через неделю. А
Все что случилось с ней до этого, казалось теперь сущей мелочью. Оставалось только молится. Когда парень вернулся, она этим и была занята.
Арнольд вошел в комнату, в одних спортивных штанах. Встал напротив нее беспомощной и парализованной, пристально разглядывая. В то время, как Ева делала тоже самое. Он был крайне мускулист, даже слишком. На левом плече к сердцу тянулась татуировка неизвестного Еве зверя. На правом мизинце появилась печатка. На ней герб.
— Я сейчас разморожу твое лицо, и мы говорим. А затем посмотрим, — произнес он строгим голосом.
Он произнес заклятие, и мышцы на лице Евы обрели подвижность. Она с облегчением начала двигать всем подряд, хлопая глазами и кривя нос, словно безумная кривляка.
— Если бы я тебя не знал раньше, то решил, что тебя ко мне подослала Кроу или ее отец. Но на твое счастье, мы знакомы. Так что рассказывай подруга, что знаешь и помнишь о себе. Меня интересует, как ты попала в бордель, что знаешь и чем была занята до этого момента. И не лги мне, Ева, я пойму.
— Кроу, — эхом повторила Ева, моргая. — Я не шпион. Я вообще мало, что помню. Я очнулась в клинике. У меня полная амнезия. И я не помню ничего. Совсем ничего, что было раньше. Ты можешь проверить. Я не лгу.
— Как ты пришла в разум. Вы же все, были как овощи? Отвечай.
Глава 13
Ева кинула.
— Мне сказали, что я была мертва. Клиническая смерть. Целых десять минут не бытья. А затем, реанимация и я пришла в себя.
— Ну, допустим.
— Всё, выписали. У меня не было других противопоказаний. Только с памятью сложности. Сидела дома, ходила на курсы.
— А сегодня?
Ева молчала, подбирая слова.
— Я домой возвращалась. С того места, где мы с тобой встретились до моего дома рукой подать. Мы случайно встретились. Понимаешь?
Ей пришлось рассказать все. Ну, почти все. Она умолчала о той сцене в душевой, где два вампира практически изнасиловали ее и неясно, чем опоили. Арнольд протянул фотографию на своем сотовом.
— А ее знаешь?
Ева побледнела и покраснела одновременно. На нее смотрела блондинка из душевой. Она судорожно втянула в легкие воздух, дрожа скорее сознанием, чем телом. И это не укрылось от ведьмака. То, как она сильно изменилась в лице и на коже проступили розовые пятна нервозности, говорило о многом. Хотя сегодня поводов для нервного срыва и так у нее было предостаточно.
— Рассказывай!
Пришлось рассказать и о том, что случилось вчера, и о зелье. Чем больше она признавалась, тем больше свирепел хозяин дома. Арнольд сел кресло, закрыл глаза, и несколько минут, кажется, не смотрел в потолок. Потом открыл и посмотрел на нее так красноречиво, что ей стало страшно.
— Тебе конец Ева, — произнес он уверенным голосом, таким, что она поверила ему сразу же. Такому тону невозможно было не поверить.
— То, что ты выпила, не имеет противоядия. Поразительно, как после всего случившегося, ты ничему не научилась. Видно судьба у тебя такая. Эта та же дрянь, чем тебя отравили до этого. Ты это понимаешь?