Ведьмино семя
Шрифт:
— Издеваюсь.
— Пошел ты! — бросила она ему. — Хотя, нет. Лучше иди подрочи! Очевидно, тебе сделать это легче, чем переспать со мной.
Он проглотил ее замечание и сузил глаза, вообще-то они уже сегодня это делали. Его собственный гнев набирал силу.
— Приди в себя, девочка. Ты никто!
— Отвали! У тебя был шанс! А теперь пошел вон.
В изумлении подняв бровь, он наблюдал за тем, как выражение на ее лице напряглось, сменяясь быстро растущей яростью и раздражением.
— Нет…, - предостерег он.
Она презрительно усмехнулась.
— Я больше не собираюсь тебя слушаться.
Она попыталась пройти мимо него. Но он преградил ей путь. Ева скрестила на груди руки и с вызовом вздернула голову.
— У тебя совсем крыша едет? Что все это значит? Ты извращенец, которому нахватает публики? Пропусти меня. Я хочу уйти, придурок недоразвитый.
Она бросила ему вызов, который он не мог не принять. И, черт возьми, за это Арнольд хотел ее еще больше. У девчонки внутри сидела жгучая магия, и сама она была огонь, который мог сжечь их в постели. То, как она отчаянно предложила себя ему, подсказало Арнольду, что она не просто требовала внимания к своей персоне. Яд говорил за нее. Он уже пробился глубоко внутрь нее. Разрушая проник во все органы и диктовал ей, что делать, думать и чувствовать. Если Арнольд даст ей то, к чему она так стремится, Ева будет проклята.
Все, что он мог сделать на данный момент, это наказать ее за неповиновение и надеяться, что это заставит их отдалиться друг от друга. А ее возненавидеть его. Арнольд не пытался лгать самому себе. Мысли о том, как он будет пороть ее голую задницу, будили в нем извращённое ожидание, возбуждая снова и снова. Он с особой скрупулезностью будет выполнять свою работу. Возможно, ей даже будет больно сидеть еще несколько дней после наказания.
Арнольд поборол в себе желание немедленно поцеловать ее. По неизвестной ему причине, Ева будила в нем ненасытный голод? Что в ней было такого, что заставляло его жаждать ее с такой силой? Может это шабаш и силы ночи, заставляли его хотеть сорвать с нее одежду и погружаться в нее снова и снова? Очевидно, она привлекала его, как белая ведьма. Но обычно хватало пару раз, чтобы его интерес иссякал к любой женщине, ведьме, не важно.
Восстановив контроль над собой, Арнольд небрежно заглянул ей в глаза, пропуская через себя ее эмоции, проникая взглядом в ее душу, в самую глубину ее злости. Сделав это, он почувствовал, как ее агония передалась ему.
Может яды перекликаются?
Если она начнет хотя бы подозревать, насколько близко он находился от того, чтобы не послать к черту свою предупредительность, то не перестанет пытаться пробиться сквозь его стены. Маленькая мышка сотрет его контроль в порошок, ведь он не мог слишком долго ей сопротивляться, желая ее так сильно. И это заставляло его почувствовать себя эгоистичной скотиной.
— Серьезно, мышка? Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — его голос стал опасно низким.
— Я хочу, чтобы ты взял свой член и засунул его между косяком и дверью. А затем долбанул по нему так, чтобы стало больно, как мне сейчас!
Арнольд вскипел. Он зажмет ее длинные пряди в кулак, и заставит резко запрокинуть голову. Ее губы будут дрожать рядом с его, пока он будет прижимать ее к
— Чего ты хотела добиться пощечиной? Ты совсем потеряла голову? — потребовал он низким тоном. — Хочешь получить больше, мышка? Раздевайся!
Глава 19
Однако, он определенно не был принцем на белом коне, тем более испытывая себя и свой шаткий контроль в отношении Евы. К тому же в ночь шабаша, когда ведьмы текут и хотят отдавать. Да не будь он деймоном, если бы ничего не делал. В конце концов, любой на его месте сначала попытался бы разрушить ее защиту, так тщательно спрятанную внутри. Но если Арнольд сделает это, Еве тут же придет конец. Он не то, что не поможет, он ее убьет. Ему было крайне необходимо, чтобы она открылась ему, как физически, так и эмоционально. Оставить ее уязвимой, но при этом ненавидящей его и защищающейся! Может, когда он заставит ее подчиняться?
Глаза Евы распахнулись, потом вдруг сузились на его приказ. Она пристально и зло посмотрела на него, крепче скрестив руки на груди. Ее грудь так аппетитно приподнялась из-за этого. Она не собиралась выполнять никаких приказов. Вообще ничего делать, кроме как покинуть его дом.
Заставив себя не смотреть на грудь, Арнольд взял ее за запястья и нагло отбросил их в стороны. После чего медленно стянул с груди ненужную майку до пояса. Все равно она ничего не скрывала на Еве, а скорее подчеркивала и подразнила его.
Как только ее прелести оказались на свободе, Ева поспешила прикрыться руками, но он не позволил ей. Хотя сам старался не смотреть на аккуратные округлости с манящими розовыми сосками.
— Остальное тоже, мышка. Я приказал тебе раздеться.
Нахмурившись, она сжала свои пухлые губы.
— Ты упустил свою возможность. Собственным поведением ты только что доказал, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Можешь дрочить сколько душе угодно. Мы покончили с этим. Я ухожу!
Она дернулась, в попытке и освободилась из его хватки, повернувшись к нему спиной и подразнив соблазнительным видом попки в тряпочке, направилась к двери. Ярая блудница испытывала на прочность свою удачу, так откровенно бросая ему вызов. У него кончилось терпение. Арнольд с трудом сделал глубокий вдох, схватил ее за шею и пригнул к полу. Моментально рухнув, она запрокинула голову назад. И тут, ее молчаливый и яростный взгляд, встретился с его. Этот взгляд стоил тысячи взглядов! У него перехватило дух от новой волны вожделения. В голове промелькнула тысяча образов того, как он хотел взять ее…
— Ублюдок!
Арнольду было все равно. Он скрутил девушку, прижав к себе. В ответ на ее дрожь негодования, он шлепнул ее по заднице и понес снова к дивану. На который и бросил Еву, затем одним рывком стянул с нее импровизированную юбку и задохнулся. Вид Евы с раскинутыми ногами, ее чисто выбритая, набухшая приоткрывшаяся киска. И запах. Они оба страдали от избыточной чувствительности. Ее запах сладковатый, его запах в ней, все это заполнило его ноздри приятным ароматом. От желания закружилась голова. Его член вновь болезненно запульсировал. Арнольд забыл, как дышать. Сжав зубы, он понудил себя вспомнить, что он вообще собирался с ней делать. Эта маленькая ведьмочка заставляла его думать только о наслаждении.