Ведьмины байки
Шрифт:
– Я читала о тебе в старинном трактате о нежити, давно, еще на первых курсах Ты руоешь, роевой полиморф. Зимуешь в виде семян, по весне они всходят, быстро растут и выметывают колосья, которые где-то с середины траворода приобретают способность к трансформации. В центре поля закладывается маточник, а остальные пчелы до зимы кормят и защищают тебя, потому что лишь твои семена способны дать всходы. Твой вид считается давно вымершим, записей о нем почти не осталось, потому я и не сразу вспомнила.
– Верно, – она
– Помню. А надо? Если не ошибаюсь, ты разумна и с тобой можно договориться.
– Изумительно, – бледные губы искривились в презрительной усмешке, – какое тонкое наблюдение! Разумна. Почему бы и нет? Когда враг загнан в угол, он начинает взывать к твоему разуму и милосердию.
– Я не враг тем, кто живет в ладу с прочими разумными расами.
– И чем же, позволь спросить, я тебя прогневила? Мои пчелы питаются пыльцой, нектаром и соком от корней, попутно опыляя сады – как ты сама могла видеть – намного эффективнее обычных пчел.
– Но для тебя, если не ошибаюсь, они добывают иную пищу.
– Не ошибаешься. – Она и бровью не повела. – Две-три овцы в месяц – обычная дань села волкам, но разве волки взамен охраняют его от бешеных лис, разбойничьих шаек и бродячей нежити вроде упырей и кикимор?
– А еще волки не охотятся на людей посреди двора и не зажаливают их до смерти при въезде в село.
– Наемных убийц, – брезгливо поправила среброглазая. – Думаешь, ты первая? Двести лет кряду мой рой никому не мешал, а за последний год на него покусились четверо «борцов с нечистью». Что за «чисть» заплатила тебе, ведьма? На кой ляд я ей сдалась?
– Не знаю, – честно призналась я, – мне обещали заплатить только за охрану свадьбы, да и то теперь вряд ли заплатят. И шкура, чтоб ее, протухла… А сюда я пришла задать один-единственный вопрос. Так сказать, снять свидетельские показания.
Похоже, мне все-таки удалось если не убедить, то хотя бы озадачить ее.
– Какой вопрос?
– Ты была на свадьбе с начала до конца и, подозреваю, заночевала в ближайшем саду, чтобы не лететь сюда по потемкам. Может, ты заметила, кто сунул в сапоги дайна украденный с кладбища скелет и куда делся сам Дупп?
На хрупком личике отразилось искреннее недоумение. Но ответить она не успела – поле за ее спиной вспыхнуло широкой полосой от края до края. Факелы не смогли бы поджечь его так быстро и слаженно – здесь явно поработали магией. Руоешь вскрикнула, содрогнулась всем телом, словно ее огрели плетью, я же резко стряхнула пчел и бросилась на нее, сбивая с ног.
Сцепившись, мы покатились по земле, а над нами, чиркая по опустевшим колосьям, пронеслись два ревущих клуба пламени. Я чувствительно приложилась боком о камень и разжала руки, но руоешь, не сопротивляясь, беспомощно скорчилась рядом, притянув колени к подбородку.
– Что это было? – хрипло выдохнула она, превозмогая боль.
– Кто-то выпустил по нам два боевых пульсара. – Я опасливо потрогала макушку, но дымящаяся плешь существовала только в моем воображении.
– Кто-то?!
– Маг-практик, – уточнила я, безуспешно пытаясь разглядеть мерзавца сквозь частую путаницу стеблей. – И довольно опытный, надо признать. Превосходно владеет техникой спаренного удара, такое не всякому магистру под силу.
– Так вас было двое! – с ненавистью простонала она. – Ты нарочно заявилась в село средь бела дня и с ходу принялась колдовать, отвлекая мое внимание!
– Ты кое-что упустила.
– Неужели?
– Пульсаров тоже было два. И этот кто-то недолюбливает нас обеих.
Поле быстро заволокло густым черным дымом. Ветер дул в нашу сторону, слышно было, как невдалеке потрескивает, разохочиваясь, пламя. Пахло горелым мясом и щетиной. Руоешь тяжело, прерывисто дышала, разделяя боль каждого стебля, каждого гибнущего в огне семени. И не только боль. Несколько минут она бездумно глядела в пустоту перед собой, потом удивленно расширила зрачки:
– Они облетели поле и прочесали весь лес, но там никого нет!
– Никого не видно, – поправила я, – плохо дело. Он не только прячется за чарами, но и успешно их маскирует.
Еще один пульсар прожег широкую борозду десятью локтями левее, давая понять, что враг не дремлет и не шутит.
– Посмотрим, – процедила я сквозь зубы, – он так долго не продержится. Либо станет видимым, либо прекратит расшвыриваться огнем.
– Либо выкурит нас отсюда дымом и обуглит заживо, – мрачно добавила среброглазая.
Дышать становилось все труднее, в горле першило, глаза слезились.
– Если кто-нибудь из нас высунется и спровоцирует его еще на пару-тройку заклинаний, это ускорит дело, – предположила я.
Руоешь, не двигаясь с места, повернула голову и выразительно посмотрела на меня.
– Почему опять ведьма? – возмутилась я, надрывно кашляя в кулак. – Почему именно мне приходится брать штурмом нашпигованные охраной замки и дразнить боевых магов из расчета пятидесяти процентов? Почему я не могу хоть раз постоять на стреме за мостом?
– Что?
– Ничего. – Я подняла руку и робко помахала ею над колосьями. Для пущего эффекта собрала пальцы в кулак – все, кроме среднего, Но проклятый маг не поддавался на провокации, опасаясь промахнуться сквозь дым. В воздухе бестолково вились пчелы, пытаясь отыскать невидимого врага на ощупь, но безуспешно – скорее всего, тот предусмотрительно залег на землю. Боязливо оглядевшись, я рискнула выпрямиться в полный рост и вызвать дождь, но противник сразу учуял мою магию и перебил ее ураганным порывом ветра, опрокинувшим меня на спину.