Ведьмы Алистера
Шрифт:
Пересилив своё нежелание говорить и помня просьбу отца пока что держать Коула в секрете от Джослин, Марта пошла навстречу своей начальнице. Как абсолютно слепая женщина много лет оставалась директором художественной академии, Марта так и не могла понять. Увечье ей словно бы нисколько не мешало — она держала всю «Марию-Розу» в ежовых рукавицах.
— День добрый, — откашлявшись, поприветствовала её Марта.
— Добрый, — улыбка слегка тронула губы женщины, но вскоре потонула в обилии морщин. — Похоже, у малыша Джона появилось много ненужных вопросов.
Марта
— Вы его знаете?
— Малыша Джона-то? Да… узнала. Его голос совсем не изменился. Он учился в «Марии-Розе» много лет назад. Кажется, занимался розжигом по дереву. Любопытный паренёк. Всегда задавал много, очень много вопросов. Что с вашим отцом? — спросила женщина, переведя взгляд точно на Марту и будто смотря ей прямо в глаза.
— В аварию попал, — Марта старалась, чтобы её голос звучал максимально равнодушно. — Уже выписали.
— Вот как… Проводишь меня до кабинета?
Марта сначала кивнула, а потом, осознав всю глупость своего поступка, ответила:
— Да, конечно.
Кабинет Джослин располагался на первом этаже. Что женщина забыла на третьем, Марта спрашивать не стала, хотя это её действительно интересовало. Марта проводила начальницу до двери и собиралась уже уйти, когда старуха своим звонким, но оттого не менее старческо-хриплым голосом сказала:
— Будь осторожна с мальчишкой. Иногда ненужные вопросы заводят на ненужные дороги. Сомневаюсь, что тебе хотелось бы, чтобы он сошёл со своего пути и пересёк твой.
— Приму к сведению, — коротко ответила Марта и поспешила в кладовую за солью для фона.
***
Домой Марта возвращалась довольно поздно. Джон и Джослин отняли время у её послеобеденной группы, и ей пришлось немного задержаться, а затем ещё и чутка подвинуть вечерних учеников. Так что, когда она покинула «Марию-Розу», на настенных часах в холле было уже около семи. Марте оставалось только надеяться, что она успеет заскочить в пекарню Бобби до закрытия и купить Мегги какие-нибудь вкусняшки. Ей хотелось хоть как-то порадовать сестру и загладить вину за применение силы. Да, взятка. Она понимала, что, вероятно, Мегги на неё не так уж и сильно обиделась, ведь с утра она вела себя, как обычно, но у Марты всё равно на душе скребли кошки.
Девушка успела к Бобби как раз за пару минут до закрытия. Выбор был уже скудный, всё разобрали. На прилавках остались только пара кусочков блинного торта со сметанным кремом да булочки с кленовым сиропом, посыпанные грецким орехом. Марта взяла всё и, с трепетом представляя, как будет уплетать булочки за чашкой чёрного чая, поспешила домой.
Она думала, что в особняке Рудбригов будет тихо и спокойно. Так ей вначале и показалось, ведь защитный барьер, который она установила, поглощал все звуки. Но стоило девушке лишь пересечь его границу, как до неё донеслись отголоски чьих-то истошных криков. Марта буквально вбежала по ступеням крыльца и, распахнув дверь, влетела в дом под очередную порцию крика.
Мегги сидела на нижних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, зажав уши руками и негромко всхлипывая. Не разуваясь, Марта поспешила к ней. Она поставила пакет с вкусняшками на ступень и, прижав сестру к себе, громко спросила, стараясь перекричать вопль:
— Что происходит?
— Он кричит! Кричит уже целый час, не переставая… Боже, почему он не может просто замолчать? — всхлипывая, выкрикивала в ответ девочка, тоже стараясь перекричать обстановку.
— Кто кричит? Коул?
Мегги кивнула.
— Где отец?
— С ним в спальне. Он сказал мне не подниматься.
Марта отпустила сестру и вытерла слезинки с её щёк. Она откопала в сумке наушники и протянула их сестре.
— Держи. Включи себе какой-нибудь фильм и иди на кухню — попей чай с блинным тортом. А я разберусь с этим крикуном.
Картина, представшая перед Мартой в гостевой спальне, была одновременно комичной и в то же время ужасающей. Коул был снова связан, правда теперь его руки были привязаны к изголовью, и он истошно колотил ногами по матрасу, пытаясь помешать отцу привязать их к изножью. Марта застыла в дверном проёме, не в силах без ключа пересечь границу тувротов, и некоторое время просто тупо смотрела, как отец тщетно пытается справиться с ногами пленника под аккомпанемент безумного крика, от которого в жилах стыла кровь.
Девушка попыталась представить, насколько же сильно он орал, если даже тувроты, которые немного приглушали звук, казалось, просто перестали работать. Это было странно. Коул не требовал отпустить его, не угрожал расправой. Нет, это был просто нескончаемый крик боли и ужаса.
Прежде чем отец заметил Марту, он всё же сумел справиться с одной ногой пленника. Мужчина выпрямился и посмотрел на Марту с отчаянием, которое она, наверное, никогда в своей жизни не видела в его глазах. Ему, судя по всему, было больно так много двигаться после всего произошедшего.
Марта махнула отцу рукой, подзывая. Она сомневалась, что он расслышит хоть что-то сквозь этот… шум.
Слегка пошатываясь, Алистер вышел к ней в коридор и, привалившись к стене, сполз на пол.
— Что с ним? — крикнула Марта.
— Без понятия, — скорее разобрала по губам, чем услышала девушка. — Это началось недавно. Он начал метаться по кровати и стонать. Затем кричать, как обезумевший. Тебе, наверное, было не видно, но он вдобавок красный, как рак, и весь покрыт сыпью. Даже не представляю, что это может быть.
Похоже, пока они говорили, Коул начал выдыхаться. Он всё ещё кричал, но теперь меж криков начали появляться недолгие паузы.
— Может, какая-то аллергия? — предположила Марта во время одного из таких моментов. В остальное же время она пыталась заткнуть уши руками. Как Коул ещё не охрип от такого?
Отец поднял на девушку недоверчивый взгляд и с какой-то иронией спросил:
— Ты где-нибудь видела такую аллергию? Больше похоже, что в него демон вселился.
И, словно в подтверждение его слов, Коул снова закричал.