Ведьмы за границей
Шрифт:
Но взять, например, всякие снадобья. Маграт точно знала, что разбирается в лекарственных растениях гораздо лучше матушки Ветровоск и нянюшки Ягг. От тетушки Вемпер, домик которой она теперь занимала, ей по наследству досталось несколько больших книг на эту тему, и она даже внесла в них кое-что от себя, так, для эксперимента. Маграт могла рассказать людям, как пользоваться чертовой скабиозой, причем излагала все так захватывающе, что слушатели тут же убегали, очевидно горя желанием поскорее поделиться этими изумительными сведениями с кем-нибудь еще. Она умела
Нянюшка же предпочитала пользовать больных горячими припарками и всегда рекомендовала пациентам раз в день употреблять большой стакан их любимого напитка, полагая, что если уж человек все равно заболел, то почему бы ему не поболеть с удовольствием. (Маграт в отличие от нее решительно запрещала своим пациентам принимать спиртное, поскольку оно вредно влияет на печень, а если они не знали, насколько губительным оно может быть для их печени, Маграт не ленилась подробно поведать им об этом.)
Ну а матушка… та просто давала больному бутылочку подкрашенной воды и авторитетно заявляла, что скоро ему станет гораздо лучше.
И самое обидное, очень часто так оно и случалось.
Но где тут ведьмовство?
Зато с палочкой все решительным образом изменится. При наличии палочки можно гораздо эффективнее помогать людям. Волшебство для того и существует, чтобы людям жилось лучше. Эту убежденность Маграт хранила в трепетном розовом будуаре своего сердца.
Она снова погрузилась в забытье. И ей приснился странный сон. Впоследствии она никому о нем не рассказывала, поскольку… просто о таких вещах не рассказывают, и все тут. Ей приснилось, что среди ночи она вдруг проснулась, разбуженная тишиной, и направилась к окну подышать свежим воздухом. Но, проходя мимо зеркала, заметила в нем какое-то движение.
Лицо в зеркале не было ее лицом. Отражение весьма походило на матушку Ветровоск. Затем лицо улыбнулось ей – куда более милой и дружелюбной улыбкой, чем она когда-либо удостаивалась от матушки, – после чего исчезло, растворившись в туманной серебристой поверхности.
Маграт поспешила обратно в постель и проснулась только утром – от звуков духового оркестра, что было сил наяривавшего на улице. Люди что-то кричали и смеялись.
Быстро одевшись, Маграт выскочила в коридор и постучала в дверь комнаты пожилых ведьм. Ответа не последовало. Тогда она подергала за ручку.
После пары рывков из-за двери послышался грохот, как будто там упал стул, которым была приперта дверь от всяких насильников, грабителей и прочих ночных татей.
С одной стороны кровати из-под одеяла торчали сапоги матушки Ветровоск. Рядом с ними виднелись босые ступни нянюшки Ягг. От дружного храпа даже кувшин на умывальнике подпрыгивал – это было уже не торопливое похрюкивание ненадолго прикорнувшего любителя, но размеренный, внушительный храп профессионала, собравшегося крепко проспать всю ночь.
Маграт постучала в подошву сапога матушки.
– Эй, просыпайтесь! В городе происходит что-то странное.
Пробуждение матушки Ветровоск представляло собой зрелище более чем впечатляющее, и мало кому доводилось его лицезреть.
Большинство людей, просыпаясь, непременно проходят сквозь поспешную паническую процедуру полусонной самопроверки: кто я, где я, кто он/она, Боже мой, а почему это я сплю в обнимку с полицейской каской, и вообще, что вчера вечером было?
А все это потому, что людей одолевает Сомнение. Именно оно является движителем, позволяющим людям благополучно прожить жизнь. Это резиновая петля в авиамодели их души, и они все натягивают ее, натягивают – пока она в конце концов не лопнет. Раннее утро – самое наихудшее время, поскольку именно по утрам вас подкарауливает коротенькое мгновение паники: вдруг вы ночью куда-то улетели, а ваше место занял некто совершенно другой?
С матушкой Ветровоск подобного никогда не случалось. Она прямо из глубокого сна мгновенно переходила в режим работы на всех шести цилиндрах. Ей незачем было искать себя, поскольку она всегда твердо знала, кто занимается поисками.
Матушка принюхалась.
– Что-то горит, – сказала она.
– Там костер разожгли, – кивнула Маграт.
Матушка снова принюхалась.
– Они жарят чеснок? – изумилась она.
– Ага. Только не могу себе представить зачем. А еще срывают со всех окон ставни, жгут их на площади и танцуют вокруг костра.
Матушка Ветровоск изо всех сил ткнула нянюшку Ягг локтем под ребра.
– Эй, а ну вставай!
– Чччшшшт?
– Из-за ее храпа, – укоризненно сказала матушка, – я всю ночь глаз не сомкнула.
Нянюшка Ягг осторожно высунулась из-под одеяла.
– Даже для раннего утра еще слишком рано, так что ничего происходить не может, – заявила она.
– Вставай, вставай, – велела матушка. – Без твоих заграничных языков нам нипочем не справиться.
Замахав вверх-вниз руками, хозяин гостиницы принялся нарезать по площади круги. Затем указал на возвышающийся над лесом замок. Яростно впился зубами в собственное запястье. Упал на спину. После чего выжидающе посмотрел на нянюшку Ягг. Все это время позади него весело полыхал костер из сушеного чеснока, деревянных жердей и тяжелых оконных ставней.
– Нет, – чуть погодя заявила нянюшка. – Все равно не компренимаю, майн хер.
Хозяин встал и отряхнул пыль со своих кожаных штанов.
– По-моему, он пытается показать, что кто-то умер, – встряла Маграт. – Кто-то в замке.
– В таком случае могу сказать, что все этому очень рады, – сурово промолвила матушка.
В свете нового дня деревня выглядела гораздо более симпатичной. Встречные радостно кивали ведьмам.
– Это, наверное, потому, что покойный – их хозяин, – предположила нянюшка Ягг. – Сдается мне, он был порядочным кровососом.